Всемирная биологическая война

Вирусная агрессия оказалась отличной политической стратегией

Эпидемия коронавируса Covid-19 актуализировала страхи и подозрения, связанные с биологическим оружием, которые появились на самых ранних стадиях развития цивилизации, и с тех пор не покидали сознание людей. А сеть биологических станций, созданная вокруг России, поставила страну под угрозу. Но пока этой страной оказываются США Дональда Трампа.

Трупы умерших от чумы забрасывали за стены осажденных городов еще со времен античного Рима. Самая известная и смертоносная эпидемия в мировой истории - «черная смерть» (бубонная чума), которая унесла в середине 14-го века от одной трети до половины населения Европы, была также вызвана с использованием биологического оружия. К нему прибег хан Джанибек, который, пытаясь захватить Кафу (нынешняя Феодосия), забрасывал город трупами умерших от чумы людей. Средиземноморская глобализация того времени разнесла болезнь в другие страны региона. Затем было еще много реальных и еще больше придуманных историй подобного рода. Поэтому нет ничего удивительного в том, что люди воспринимают каждую эпидемию как результат действия враждебных сил. Тем более для этого есть некоторые основания.

Всегда готовы!

С формальной точки зрения никакого биологического оружия в мире не существует уже почти полвека. Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО) составлена и открыта для подписания 10 апреля 1972 года. 26 марта 1975 года соглашение стало обязательным для всех его участников. В настоящее время это 163 государства, которые обязались не разрабатывать, не производить и не накапливать биологическое оружие. КБТО стал первым международным договором, запрещающим производство целого класса вооружений.

В реальности все оказалось не так однозначно. Сейчас уже вполне очевидно, что главные игроки в мировой политике того времени - СССР и США - приняли конвенцию, что называется, к сведению и… продолжили свои разработки в области вирусологии. И это были не просто НИОКР, а вполне реальные технологии, которые в очень короткое время могли быть развернуты в массовое производства патогенов.

В начале 1990-х годов, после того как на Западе оказались несколько ключевых фигур советской программы, стали понятны ее контуры и масштабы. Вполне закономерно, на советских нарушителей конвенции полетели все шишки. Не менее активные, но более законспирированные американские коллеги оказались в тени. Победителей не судят.

Понадобились еще десятилетия, чтобы некоторые отрывочные сведения о том, каким образом продолжают исследования в области военной вирусологии, начали складываться в общую картину.

Сетевая

Выяснилось, что в самих Соединенных Штатах масштабных разработок действительно не ведется: просто из-за опасений быть разоблаченными местными активистами из числа противников любого оружия массового поражения (ОМП).

Все эти разработки ведутся… на территории других государств, тех, где никакая общественность их достать не сможет просто потому, что находится под полным контролем. Особое место на карте «биологических» интересов США занимает Казахстан, который в советское время являлся одним из важнейших центров секретной биологической программы Советского Союза.

К примеру, только за последние пять лет Пентагон вложил около $400 млн в строительство и развитие биолабораторий на территории Казахстана. Еще $20 млн выделено на проведение десятков исследований, связанных с патогенами и вирусами, смертельно опасными для человека.

Такую информацию можно получить, проанализировав данные с сайта Федеральных закупок США, что с 2015 года делало Агентство по снижению угроз национальной безопасности (DTRA).

Большая часть этой суммы ($240 млн) была выделена на строительство Центральной референтной лаборатории, которая создается на базе Казахского научного центра карантинных и зоонозных инфекций им. Айкимбаева под Алма-Атой. Оснащение референтной лаборатории осуществляется по третьему уровню безопасности (BSL-3) - самым современным диагностическим и исследовательским оборудованием и набором реактивов для работы с возбудителями особо опасных инфекций.

Еще $57 млн пошли на развертывание целой сети биолабораторий в Казахстане, которые используются в Программе снижения биологической угрозы Минобороны США (BTRP). Общей координацией реализации программы занимается отдел по сокращению угроз безопасности (DTRA) посольства США в Казахстане.

Речь идет об изучении опасных патогенов и вирусов, которые становятся причинами заболеваний, которые традиционно рассматриваются в качестве подходящих для использования в военных целях - сибирской язвы, чумы, туляремии, энцефалита, геморрагической лихорадки Крым-Конго и коронавирусных инфекций.

Тематика некоторых из казахстанских проектов выглядит сейчас особенно подозрительно. В 2017 году на средства DTRA в Казахстане, например, изучали новые коронавирусы летучих мышей. И вполне успешно.

Секрет этого успеха заключается не только в силе административного воздействия США на Казахстан, но и на более привычных инструментах. К примеру, финансовой заинтересованности целого ряда официальных лиц - представителей Казахстана, у которых прослеживаются «сомнительные финансовые связи с американскими структурами».

Казахстанская модель позволяет создать целую экосистему распространения биологических «исследований» на территории бывшего СССР, в которую вовлечены молодые ученые не только из Казахстана, но и с Украины, Грузии и Азербайджана.

Таким образом, на границах с Россией сейчас разворачивается новый фронт «холодной войны» - биологический.

Стратегия биологической войны

Главным недостатком биологического оружия считается его непредсказуемость. В отличие от, например, ядерного, последствия применения которого можно просчитать с математической точностью. Но этот расчет не делает ядерное оружие более операбельным. Подсчитано, что число погибших сразу после его использования одной из сторон ( которое неминуемо приведет к эскалации и тотальной войне) составит не менее 500 млн человек. За ними последуют еще от одного до двух миллиардов. Вполне очевидно, подобные потери поставят будущее цивилизации под большой вопрос. Соответственно, ядерное оружие имеет значение ровно до того момента, когда оно будет реально применено. То, что будет потом, значения особого не имеет.

Биологическое оружие, наоборот, может быть «долгосрочным», направленным и иметь мощнейший психологическим воздействием на противника. Особенно если для его применения использовать не авиабомбы и ракеты, а сетевые сообщества и контролируемые центры хранения опасных субстанций неподалеку от театра военных действий.

Никто не может точно сказать - начнется эпидемия или нет, и как надо реагировать на растущее число заболевших. Все исходят из математических моделей, но в реальности могут сталкиваться с цепочкой диверсионных операций, которые позволяют контролировать степень накала военных действий.

Гражданская биологическая война

У биологического оружия есть еще одно пугающее преимущество - оно может быть использовано в качестве политического инструмента в критический момент внутреннего гражданского конфликта. Именно такая ситуация сейчас сложилась в США. С самого начала президентства Дональда Трампа любые события превращались в настоящий армагеддон.

Тем более интересно вспомнить об одной записи в социальной сети Twitter, которая появилась в аккаунте Джо Байдена, который продвигается Демпартией в качестве единственно возможной альтернативы Трампа.

Джо Байден пишет, что страна не готова к эпидемии, так как Трамп ликвидировал все достижения своего предшественника Барака Обамы (а заодно и самого Байдена). Между тем, утверждает (будущий) кандидат в президенты, стране нужны лидеры, которые смогут бороться с эпидемией еще до того, как она достигнет берегов Америки. Напомним, эти угрозы-сожаления были озвучены в октябре 2019 года - за два месяца до того, как мир узнал о существовании города Ухань в Китайской народной республике. Сейчас Джо Байден использует эту запись в качестве доказательства своих провидческих способностей и показателя полной неэффективности оппонента - нынешнего президента Дональда Трампа. Но для не ангажированного предвыборной кампанией наблюдателя ситуация выглядит совершенно иначе. И куда более зловеще. На этом зловещем фоне разговоры о том, что никакого коронавируса не было и нет, а есть просто преувеличенная статистика, выглядят как банальная операция прикрытия. Кем бы она не озвучивалась. А реальность состоит в том, что коронавирус не только есть, но он может быть использован для решения конкретных политических целей. Тем более возможности для таких операций в США имеются.