«Меня спрашивали: «На фиг тебе это?» Интервью с металлистом, который идет в президенты

Белорусский музыкант и татуировщик Алесь Таболич — один из самых неформальных претендентов на место президента в истории Беларуси. Документы в Центризбирком он подавал «по приколу», а его взяли и зарегистрировали. TUT.BY встретился с Алесем, чтобы узнать, зачем ему все это, верит ли он в свою победу и кому из знаменитостей делал татуировки.

«Из министерств ко мне многие приходили „перманент“ делать: и идеологи, и люди из культуры»

Алесь — он же Александр Григорьевич — лидер белорусской фолк-метал-группы Znich, которая смешивает в своем творчестве народные мотивы и жесткий метал. Это хобби артиста, а работает он в одном из столичных тату-салонов, где мы и встречаемся.

Считается, что именно Алесь ввел моду на орнаментальные татуировки, то есть тату-вышиванки. Спросили у него, не прошел ли тренд:

— Нет. От меня вот только что вышел человек: он будет делать татушку национальную. Сейчас это тенденция не только белорусская, но всемирная. За границей часто встречаю людей с такими татуировками. И сразу понятно — белорус!

Мода на национальные тату началась еще в 2008 году, когда Алесь поехал в Киев на международный фестиваль татуировки и презентовал там орнаментальные эскизы. В тот момент, говорит собеседник, в моде были скандинавская и японская татуировки, бабочки и котики, а традиционной белорусской, как таковой, не было. На фестивале он взял второе место, об этом написали СМИ — и тату-орнамент быстро пошел в массы:

— Да и украинцев мы тогда удивили: у них же традиция вышиванок на таком уровне! А тут вдруг приезжают белорусы и задают тренд. И после этого у них массово начали делать национальные татуировки. А потом и в Польше, в Прибалтике.

Популяризовал «орнамент» Алесь и через свое музыкальное творчество. В одном из первых клипов группы Znich — «Крыжы-абярэгі» — орнаментальная тема идет через весь ролик.

Многие белорусские знаменитости приходили к Алесю бить такие татуировки. Одной из первых была Руся из группы Shuma. Орнаментальные тату есть у журналиста Виталия Зыблюка (находится в предвыборном в штабе Таболича. — Прим. ред.), журналиста и лидера группы «Дрымон» Ильи Малиновского, музыканта Александра Кривошеева и многих других. Алесь добавляет:

— Из министерств ко мне многие приходили «перманент» делать: и идеологи, и люди из культуры.

За все 13 лет работы в салоне к Алесю с разными запросами пришли больше 10 тысяч человек. В 2017 году он, например, сделал первую татуировку певице Zena, которая в 2019 году выступала на «Евровидении» от Беларуси.

— Причем специально для этого я ездил в Москву — она тогда участвовала в проекте «Новая фабрика звезд», это был подарок ей на день рождения. Друзья мне говорили: «Это зашквар для металлиста». Но я там представлял наш салон.

Алесь говорит, что сейчас каких-то особых трендов в тату нет. Люди набивают как нью-скул (яркие абстрактные татуировки. — Прим. TUT.BY), так и ту же орнаментику. В музыке, добавляет он, сейчас тоже нет каких-то определенных тенденций. Предпочтения белорусов очень разношерстные: от нью-метала до постпанка.

— Белорусская культура развивается, а вот само государство ее пока не поддерживает. Как в изобразительном искусстве, так и в музыке пробиваются только самородки. Я как-то разговаривал с представителями Министерства культуры, спросил: «У нас же есть много групп, которые серьезно претендуют на звание заслуженных или народных». Мне ответили: «А это не наши, у нас свои есть — при филармонии, при консерватории». А их ведь никто в принципе не знает. Чем «Стары Ольса» — не народный? Мне кажется, народность групп как раз в том, чтобы люди, в том числе молодежь, ходили на их концерты, любили их музыку.

— А кому бы дали звание народного артиста?

— Тому же «Старому Ольсе», «Троіцы». Это люди, которые в мировой практике показали себя. Народным можно считать Лявона Вольского — он много чего сделал для Беларуси. Или Михалка — он очень большое событие для нашей страны. Много можно говорить о музыке или искусстве, но смысл в том, что нужно менять стереотипы. Нужны перемены в социальном, культурном и политическом кругах.

«Мы должны дружить со всеми, но ни под кого не «ложиться»

Алесь рассказывает, что он действительно пошел на выборы «по приколу». Жена его не поддержала, а знакомые были в шоке.

—  У меня спрашивали: «На фиг тебе это? Бей свои татуировки или музыкой занимайся». А я хочу, чтобы мои дети гордились, что они белорусы, что у нас есть политика и культура. Конечно, сейчас у нас все запуганы, но, если ничего не делать, ничего и не будет. Я подумал: сколько можно обсуждать политику на кухнях? Нужно самому проявлять активную [гражданскую] позицию. Как по мне, у власти должны быть не назначенцы, а все-таки люди из народа — наподобие таких, как я. Которые идут в политику с определенными идеями и предложениями.

20 мая Центризбирком зарегистрировал 15 инициативных групп потенциальных кандидатов в президенты. В число одобренных попала и команда Алеся. Тогда Таболич поверил, что может что-то изменить, и сейчас, говорит, идет на выборы уже не «по приколу». Главная его идея в том, чтобы объединить белорусов:

— Если мы будем находиться в вечной конфронтации, у нас ничего не получится. На государственном уровне у нас есть понятие: «Разделяй и властвуй». А я за то, чтобы Беларусь объединилась в одно целое и занималась культурными проектами. Чтобы к нам приезжало больше туристов, чтобы мы гордились тем, что белорусы. А не смотрели на Запад или Восток. Мы должны быть пробелорусскими.

Многие со скепсисом относятся к выдвижению Алеся, потому что считают его в первую очередь музыкантом. Критикам он отвечает, что за свою жизнь сделал много чего другого: например, основал опен-эйр-фестиваль «Купальскае кола» и Tattoo Fest и до сих пор проводит их без грантов и спонсоров.

—  Финансовой поддержки у меня никогда не было: все проекты, которые я когда-либо делал, в первую очередь были идейными. Скажите, кто еще 12 лет подряд сможет проводить такой крупный фестиваль, как «Купальскае кола»? Такие проекты были, но они исчезли. Но, если ты идейный, ты идешь до конца.

Таболич говорит, что, в отличие от бывших кандидатов в президенты и, как он выражается, «тухлой» оппозиции, он каждый год занимается чем-то полезным для белорусской культуры.

— У меня есть организаторские способности. А когда спрашивают: «Так ты ж в экономике ни фига не понимаешь». Я говорю: «А зачем мне понимать? Есть условный Бабарико, я могу его пригласить — пусть управляет» (Смеется).

То, что в политику идет человек от культуры, в мировом контексте не новость. Алесь вспоминает пример, когда в Исландии комик и панк с дислексией Йон Гнарр выдвинулся в мэры Рейкьявика и за несколько лет поднял экономику города. Более свежий пример — Зеленский в Украине.

— Людям настолько надоела коррупция и политические игры, что комики им стали более интересны, чем кто-то еще из политиков.

— Как думаете, в Беларуси такой сценарий прошел бы?

— Большой вопрос, какие у нас выборы, — никто в них не верит. Но, думаю, такой вариант мог бы прокатить.

На днях Алесю задали вопрос, готов ли он сняться с выборов, если власти предложат ему должность министра культуры. А почему бы и нет? Пробовать всегда нужно, считает претендент в кандидаты.

— Я даже не знаю, кто у нас министр культуры сейчас. У нас много таких чиновников, которых никто не знает. А ведь они должны активно действовать и развивать культуру. Может, они и делают что-то, но я этого не вижу. Вижу только «Дожинки» и «Славянский базар». А те же «Рок за бобров» и Lidbeer делают частные организации, которые вкладывают в это свои деньги, хотя на культуру должны идти средства налогоплательщиков. В этом резонанс.

Алесь приводит в пример литовский фестиваль альтернативной музыки Kilkim Žaibu Fest, который на 70% поддерживается государством.

—  Мне организатор этого фестиваля сказал, что в Литве всех, кто чем-то занимается и что-то создает, активно поддерживает государство, особенно если это связано с национальной идеей. Думаю, было бы классно, если бы и у нас так было. Потому что только через культуру можно менять мышление.

— Считаете, что белорусам в сегодняшней ситуации в первую очередь нужно поднимать культуру?

— Объединение должно быть, а оно идет через культуру. Сейчас сообщество разбито. На чем базируется национальная идея? Одни — провластные структуры, другие — пророссийские, есть проевропейская прослойка и совсем небольшая творческая интеллигенция. Чтобы их всех объединить, нужно создать прочный фундамент, который называется «идеология». Она не может держаться только на [воспоминаниях о] Второй мировой войне. Она строится на идентичности народа. Это не только фольклор, традиции и язык. Но еще и мировые отношения с той же Европой, Россией. Мы должны дружить со всеми, но ни под кого, как говорят, не «ложиться». За независимость Беларуси нужно топить.

Алесь называет себя альтернативным кандидатом, но не оппозиционером, а позиционером.

— Что я позиционирую? Знаете, я столько поездил по свету, я всегда горжусь тем, что я белорус. И это нравится тем людям, в чьи страны мы приезжаем с концертами. Я пою только по-белорусски, пытаюсь, где можно, разговаривать на этом языке. Людям нравится моя аутентичная позиция.

Вообще, если бы я стал политиком, я бы поддерживал не только русский и белорусский языки, но и, например, украинский, литовский, латышский, польский. На западе Беларуси католиков — около 500 тысяч человек.

— Но у нас еще не до конца решен вопрос белорусского языка…

— Правильно, но я же говорю об объединении белорусов. Нужно, чтобы все консолидации — религиозные, политические — объединились в новое направление, чтобы была гармония. Сколько в Швейцарии государственных языков? Четыре. И они уживаются вместе.

В разговоре Алесь несколько раз упоминает, что нужно развивать белорусский туризм. Спрашиваем, как он планирует привлекать туристов в страну, где нет моря и гор.

— Я не знаю, но что-то новое нужно придумывать. Можно было бы попробовать развить фестивальные движухи, где могут участвовать разные страны мира. Кино, театр, музыка. А еще можно восстанавливать замки и усадьбы, чтобы интерес был не только к Несвижу или Миру, но и к другим городам и селениям.

У нас есть, например, Бобруйская крепость, только рядом с ней зачем-то лупанули Ледовый дворец. Вот ее бы восстановить. Полоцк — вообще наша историческая фишка! В Жемыславле крутая усадьба — точная копия варшавской, которую окультурили, и там теперь много туристов. Будет классно, если у нас появится новая туристическая карта. А то, кроме Мира, Несвижа и этой «головы» в Минске (Национальная библиотека. — Прим. TUT.BY), больше смотреть не на что.

Алесь предлагает и более нестандартные варианты привлечения туристов. В качестве эксперимента, говорит он, можно было бы узаконить проституцию.

— При царской России были дома терпимости, так что проституция раньше была [узаконена] на территории Беларуси. Она и сейчас есть. А так бы с этого шли налоги государству.

«Политическое движение — это круто, но революции я не хочу»

В одном из интервью Алесь говорил: «Если зарегистрируют, буду прежде всего культурно-музыкальные проекты продвигать во время кампании». Один из первых его пикетов больше был похож на перформанс: в нем участвовали живые скульптуры.

— Мы собрали там 150−200 подписей, но я уже и рад этому. Я просто сделал пост в социальных сетях о том, что пройдет акция, и люди сами пришли: их никто намеренно не заставлял. Что меня удивило, многие пришли с детьми, все улыбались, а не возмущались политикой. Я понимаю, что политическое движение — это круто, но революции я не хочу. Только если культурную.

Похожие пикеты-перформансы Таболич планирует провести и в регионах. С 29 по 31 мая он отправится в тур по городам — навестит Слуцк, Солигорск, Гомель и Гродно.

В сборе подписей Алесь в первую очередь рассчитывает на творческую интеллигенцию и альтернативную молодежь. Уже сейчас он получает от молодых белорусов поддержку: они собирают подписи онлайн, продвигают художника в социальных сетях, создают мемы.

Кстати, сотни столичных медиков тоже захотели поставить за Таболича свою подпись. Почему? Собеседник объясняет:

— Мы провели один из первых благотворительных онлайн-концертов COVID-19, где выступали белорусские рокеры. Сделали стрим доступным и в России — многие россияне финансово поддержали белорусскую музыку и медиков. В итоге насобирали под 2000 рублей и перечислили их врачам.

Музыкант делится, что для него собрать 100 тысяч подписей — очень сложно, но реально. Алесь планирует пройти в третий тур и ищет волонтеров, которые бы помогли ему проводить пикеты в турах по городам. Собеседник говорит, что он оптимист и будет собирать подписи, пока хватит сил, будет идти до конца.

— Не жалко времени, которое будете вкладывать в кампанию?

— Я привык заниматься многими делами одновременно: фестивальным движением, работой в салоне, ребенком — ему сейчас два года. У меня на протяжении всей жизни такая разносторонность, умею совмещать одно с другим.

— За кого будете голосовать, если вас не зарегистрируют в качестве кандидата?

— Если честно, я не знаю всех кандидатов. А у тех, кого знаю, пока не вижу цельно высказанной позиции.

— Если президентом снова станет Лукашенко, пойдете на площадь?

— На площадь я вряд ли пойду. Не хочу, уже ходил в 2010 году. Тогда это радикальное политическое «змаганне» у меня, скорее, разочарование вызвало. Я не считаю своей целью физическую борьбу. И я боюсь, как бы этой площадью не спровоцировать другие силы — не буду говорить о конкретных странах, которые могут воспользоваться этой ситуацией. Важно сохранить суверенитет.

Алесь не уверен, что будет баллотироваться в президенты через пять лет, если в этом году лидером страны станет кто-то другой. Он надеется, что за это время ситуация в стране как-то изменится.

В завершение беседы спросили у претендента в кандидаты, какой бы он хотел видеть Беларусь через 16 лет, когда его ребенок вырастет и пойдет на свои первые выборы.

— Красивой, богатой, кайфовой и культурной. Такой Беларусью, о которой все мечтают. Хочется, чтобы у нас к тому времени появилась гордость за себя, чтобы белорусы не сторонились всего своего.

(Политический) блиц

— Бело-красно-белый флаг или красно-зеленый?

— Бел-чырвона-белы.

— Белорусский язык или билингвизм?

— Я за два языка, но чтобы в приоритете был белорусский: сейчас он в упадке, его не поддерживают на государственном уровне.

— Вы за легалайз?

— Сам я к наркотикам отношусь абсолютно негативно. Но легкие, думаю, можно было бы легализовать, больше в медицинских целях. Мне кажется, нужно такие шаги делать, как в той же Голландии. Это ведь еще и туризм. А еще нужно постепенно смягчать законодательство: сейчас десятки тысяч сидят за решеткой.

— Разрешили бы проводить в Беларуси гей-прайд?

— Я против лесбиянок и геев ничего не имею. Но я против того, чтобы однополые браки были разрешены на законодательном уровне. Детей у таких людей быть не может, они, конечно, могут взять их в детском доме, но в основном этого не делают. А у нас в стране уменьшается население: из-за эмиграции, из-за того, что молодежь не много рожает. Поэтому сейчас такие эксперименты — не очень хорошо.

У нас еще советская ментальность на государственном уровне, многие не смогут понять этого. Но гонять геев или лесбиянок я бы не стал, а разрешил бы открыть какие-то клубы, где бы они могли тусоваться.

— Смертная казнь или мораторий?

— Я за запрет смертной казни.

— Две вещи, которые вас больше всего бесят в современной Беларуси?

— Во-первых, непонятно, куда идет Беларусь. Во-вторых, нет понимания, кто такие белорусы. Я боюсь за государство, чтобы оно в целом не исчезло. Хочется, чтобы Беларусь оставалась независимой.