Зулейха, как зеркало феминизма
by murat ualiО романе Яхиной «Зулейха открывает глаза»
После просмотра нашумевшего сериала «Зулейха открывает глаза» я написал рецензию и разместил пост на своей стр ФБ и на Yvision. В ФБ возникли споры и комменты. Пришлось взяться за книгу.
Роман так подозрительно настойчиво хвалили на всех уровнях, что априорно был скептический настрой. Однако он быстро рассеялся, и я открыл для себя настоящего писателя-профессионала Гузель Яхину – яркую, оригинальную, самобытную!
С литературной тчк зрения роман - это замечательная проза, особенно первая часть, в татарской деревне, полная бытового колорита, деревенских духов, магии, сочных образов и чувственных подробностей. Безусловно, качественные диалоги. Оригинальные и неожиданные образы:
Велика страна, где живет Зулейха. Велика и красна, как бычья кровь.
…снег под валенками Муртазы хрустит особенно сочно – как свежая капуста, когда Зулейха рубит ее топориком в квашне.
Дневной свет ударяет в лицо, как лопата.
На алом околыше фуражки греется солнечный луч.
Отдаю должное таланту Гузель ханум и её яркой, образной, самобытной, текстурной прозе. Иногда даже чересчур. Когда детали окружающего мира или внешности персонажа описываются излишне подробно, вплоть до разнообразного хруста снега или размера пор на носу и цвета языка. Порой автор громоздит гору подробностей, и эта гора утомляет внимание, заслоняя общее впечатление. А обилие прилагательных у каждого существительного режет глаза.
Пышная зеленая грудь Ангары приняла переселенцев в свое ласковое материнское лоно…
И таких перлов в романе хватает.
В современном изобразительном искусстве подобная направленная детализированность называется гиперреализмом. Как говорит Википедия: «Гиперреалисты создают ложную реальность, убедительную иллюзию, основанную на имитации реальности… что порождает новое ощущение реальности». С удивлением узнал, что есть такая тенденция и в литературе.
На мой взгляд успеху романа способствуют три составляющие. Кроме литературной, есть идеологическая и политическая.
Политическую составляющую столь быстрого успеха и перевода более чем на 30 языков обсуждать не берусь – слишком мало знаю, слишком много догадок и предположений. А вот идеологическая подоплёка текста видна невооруженным глазом.
Гузель ханум сама сказала, что каждый критик видит в романе, как в зеркале, свои страхи и предубеждения. Я отнюдь не поклонник патриархального домостроя, но на мой взгляд роман - просто меморандум феминизма. Особенно описание патриархального быта татарской деревни, которое пронизано унижениями героини и sexual harassment её мужа.
Унижение нанизывается на унижение и унижением погоняет, так что в описании мужа, Муртазы и свекрови, Упырихи чувствуется какая-то чрезмерность, гротеск, местами переходящий в карикатуру. На мой взгляд, весь текст о татарской деревне – это не результат незнания татарского быта, в чём обвинили её татары, а заранее спроектированная конструкция, это специальная лепка образов проклятого патриархального мира не из плоти и крови, а из сажи и пепла. Это символизм, олицетворяющий тяжелую женскую долю в патриархальном прошлом - мрачную, рабскую, проклятую. Это тот черный фон, на котором должен ярче заиграть светлыми красками будущий социалистический рай, пусть и в трудовом сибирском спецпоселении Семрук. Кстати Семрук – татарское искажение древней персидской мифологии о шах-птице Симург. В известном суфийском переложении легенды от Алишера Навои она удивительно перекликается с пресловутым «методом соцреализма».
«Хороший муж» Муртаза вовсе не жертва коллективизации. За его внешними хозяйственными способностями земледельца-единоличника спрятан изверг и мучитель - символ проклятия всего женского рода. В сцене его смерти – никакой защиты собственности, никакого аффекта, он не вызывает ни капли сочувствия, ни микро, ни нано. Смахивает на самоубийство! Этот странный эпизод романа, стал ещё более абсурдным в фильме. Вроде Муртаза взрослый, рассудительный, опытный мужик, а перед взводом красноармейцев-красноордынцев с винтовками и их начальником с наганом без всякого оправдывающего повода хватается за топор. При просмотре сериала я думал, что это создатели фильма лоханулись, упустив какой-то скрытый мотив, но после чтения романа понял, что с ним быстро, безжалостно и на первый взгляд не мотивированно расправляется сама автор. Почему?
Гузель ханум пытается уйти от сложившегося в литературе и кино стереотипа защитника собственности, который в момент аффекта, ради защиты дома или семьи забывает об осторожности и лезет под пули. Такой мученик может вызвать сочувствие, которого он не достоин, а она не хочет делать из Муртазы (и из Упырихи) мучеников, невинных жертв коллективизации, не хочет к ним никакого сочувствия от читателей-зрителей. По её конструкции прошлое – это не доброе старое время, а проклятый домострой, унижающий женщин и выжимающий из них все соки. Естественно, автор, как женщина, заклеймила этот мир и принесла в жертву мужской персонаж. Как говорится: «получай фашист гранату от клуба татарских феминисток».
Другой главный мужской персонаж Игнатов – комендант посёлка Семрук и любовник Зулейхи (убийца Муртазы). Со своей наигранной суровостью и пьянством он тоже не внушает симпатии. Похож не на чекиста, а на амёбу. А на мой взгляд – алкаш и дурачок с промытыми большевиками мозгами. Автор и его приносит в жертву самогону и более продвинутым (в чекистском смысле) коллегам НКВД-шникам. Таким образом, с мужчинами покончено и гл героиня остается, как self-made woman.
Для Зулейхи свобода на родине была хуже, чем тюрьма, а ссылка в Сибирь оказалось освобождением. Если в своей деревне она была забитой «мокрой курицей» без детей, под постоянным sexual harassment от мужа, то в Сибири стала лучшим стрелком охотничьей артели, матерью сына, и стала сама решать, когда отдаться, а когда нет начальнику (да кто бы у неё спрашивал на самом деле!). Коллективизация и раскулачивание – то, что для всей страны было величайшей трагедией, для Зулейхи оказалась возможностью открыть глаза.
Бессмысленно ломать копья и обвинять Яхину в «очернении» или в «приукрашивании» истории, в незнании татарских традиций и быта. Её роман - не критический реализм русской классики. На фиг реальность – да здравствует адская смесь феминизма, соцреализма и гиперреализма!
Рискну предположить, что и за успехом романа на Западе кроется (кроме политической составляющей) мода на феминизм на фоне всё ярче разгорающейся борьбы западной общественности с sexual harassment. Наверняка, у всех на слуху скандалы в Голливуде и в Нобелевском комитете по литературе...
В 30-е годы в Советской России гражданку Яхину обвинили бы в том, что она льёт воду на мельницу мировой буржуазии, и - в Сибирь, на поселение... Ну а сейчас, как сказали бы китайцы, – «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ».