«Его бы спасли». Пациентов без коронавируса отказываются госпитализировать даже в тяжелых случаях

Коронавирус буквально захватил систему здравоохранения. Под него переоборудуют больницы, перепрофилируют врачей, а пациенты с другими заболеваниями зачастую оказываются не у дел. В разных регионах жители сталкиваются с одинаковой проблемой: их отказываются госпитализировать, если дело не касается Covid-19.

В Петербурге 30-летнюю Марию Симонову трижды отказались забрать на «скорой», женщина в результате умерла. У нее было воспаление почек, из-за чего отекли легкие и отказало сердце. Мать погибшей обратилась в Следком, но проверку начали лишь после публикаций в СМИ. Похожие истории происходят по всей стране, рассказывает «Московский комсомолец».

«Его могли бы спасти»

83-летний житель Екатеринбурга вызвал скорую, когда у него поднялась температура до 39,5. Врач приехал, но посоветовал отказаться от госпитализации. Поскольку высок риск заразиться в больнице. Родственники согласились, а на следующий день пенсионеру стало хуже и температура не спадала. После повторного вызова скорой мужчину отвезли в госпиталь для ветеранов, сделали ему тест на коронавирус и отпустили.

Привез его домой. Температура все это время не спадала, в ночь с 21 на 22 мая он стал бредить. Встать он уже больше не мог. Часа в 3 ночи мы снова вызвали «скорую», часов до 8 утра они у нас сидели, пытались поставить ему капельницу и гадали, куда его можно отвезти. Место нашлось в городе Сысерть, это за 50 км от Екатеринбурга. Когда я дозвонился до главврача, он сказал, что у деда отказали почки и он под капельницей. На следующий день позвонили и сказали, что остановилось сердце. Последний лечащий врач, с которым мы общались, пояснил, что если бы его привезла первая бригада «скорой», то его бы прокапали и спасли. Он сказал, что по симптомам сразу было видно, что это почки, — говорит внук умершего Андрей.

«Если бы был коронавирус, то забрали бы»

Жительница Свердловской области Надежда 22 апреля почувствовала почечные колики. Приехавшие врачи скорой не поверили женщине, а через три дня ей стало хуже. В новый визит они сделали ЭКГ и померили давление, госпитализировать отказались.

— Медсестра заявила: «Если бы был коронавирус, то забрали бы, а так куда мы ее?». Маме становилось хуже, начали отниматься руки и ноги, мы снова вызвали «скорую». Она ехала к нам 3,5 часа. Врач отвел меня на кухню и спросил, знаю ли я про мамин диагноз. Сказал, что у мамы рак. Я была в шоке. 24 года назад у нее действительно был рак, но она успешно вылечилась. Но врач сказал, что это коварная болезнь, что уже пошли метастазы, а таких в больницу не берут. Никаких других вариантов, хоспис, например, никто не предложил, — вспоминает дочь пациентки Елена.

После долгих пререканий врачи согласились забрать 67-летнюю женщину в больницу. УЗИ ей сделать не смогли, поскольку аппарат сломан, затем положили к больным ОРВИ.

Утром 26 апреля мама умерла. Вскрытие показало, что проблема, действительно, была в почках — камень застрял в мочеточнике и начал гноиться. Потом произошло заражение крови. Патологоанатом сказал, что если бы первая «скорая» ее забрала, проверила ее слова про боль в почке и нашла камень — мама бы выжила.

«Сколько мне так жить, я не знаю»

Надежде Афоновой, жительнице Ленинградской области, 53 года. С 2011 года она страдает саркоидозом легких. Один-два раза в год у нее плановая госпитализация. В этом году ситуация ухудшилась тем, что правое легкое перестало раскрываться. По направлению врача женщину брать в больницу отказались из-за карантина.

Я не понимаю, куда все болезни исчезли — один ковид! Я просила, чтобы мне в поликлинике фиброскопию сделали. Но врач сказала: «Хочешь, чтоб тебя отсюда в реанимацию увезли?». Нужно в больницу, но в областной ЛОКБ на Луначарского в Санкт-Петербурге мне отказали. Мне трудно дышать, по 10 дней дышу через небулайзер для ингаляций лекарствами. Ингалятор всегда в куртке, чтобы был под рукой. Я берегусь, выхожу только к Финскому заливу, подышать морским воздухом. Если я подхвачу еще и коронавирус, то буду медленно умирать. Сколько мне так жить, я не знаю, — говорит Надежда.