«Даже детям не разрешаю приходить». Эти минские пенсионеры закрылись дома – и вот как им живется в самоизоляции

Пожилые люди во время пандемии находятся в зоне риска, но изолируются в первую очередь потому, что боятся за родных. Поговорили с пенсионерками, которые живут одни и уже три месяца выходят из дома только в магазин. Ну, или кота покормить.

«Чтобы подышать воздухом, я могу выйти на балкон»

– Я живу одна: муж давно умер, детей нет. Правда, у меня есть племянник, который меня отвозит на дачу, но там я тоже всегда одна, ко мне никто не ходит. Я там саженцы посадила в горшочках, тыкву – она большая стала, нужно в грунт сажать. Завтра поеду, пару недель там буду, а потом племянник снова меня заберет. И таким образом я практически по улицам не хожу, ни с кем не общаюсь.

Сижу дома уже месяца три, как началась эпидемия, – а что делать? Единственное, что я могу, –это выйти во двор. У меня здесь кот очень красивый, голландская порода: ножки коротенькие, сам пушистый. Он ко мне привык и ни у кого еду не берет, только у меня: молока ему налью, корм дам. Вот ради него выхожу – но во дворе все равно людей нет.

В основном я сейчас сижу в квартире, ни с кем не общаюсь. Единственная отдушина – разговоры по телефону. Раньше у нас (в общественной организации бывших узников «Память сердца». – Ред.) была программа «Одиночеству скажем нет»: мы общались, занимались живописью. А сейчас мы оторваны от всего мира: сидишь дома, чувствуешь себя ужасно.

Но абсолютно взаперти я не сижу, могу выйти, если очень надо. Дома читаю, но особенно мне нравится заниматься живописью. Утром встаю, делаю зарядку минут 30–40 – это обязательно, потом идут утренние процедуры.

Если нужно, могу сходить в магазин. Он совсем рядом с домом: выйти из подъезда, пройти десять шагов – и «Евроопт». Хожу туда, когда людей нет: часов в восемь, полдевятого утра, надеваю маску, перчатки и очки. Быстренько куплю что надо – и назад. Когда в магазин иду, набираю много продуктов, поэтому хожу туда раз в три-четыре дня – я много не ем (смеется).

Раньше я обязательно выходила из дома каждый день. У меня озеро близко, там и гуляла: птичек покормлю, ворон, уточек. А сейчас я если и выйду, то очень рано, когда там совсем людей нет.

Чтобы подышать воздухом, могу выйти на балкон, потому что, если взаперти сидеть, мозги перестанут работать.

Еще моя отдушина – радио. А телевизор я не смотрю, там они брешут (смеется).

Зато много рисую: у меня была картина «Подсолнухи», потом «Дача», «Хутор» – там особенно красивые были облака. Я тогда ходила на озеро, смотрела на облака и рисовала.

А сейчас осталась незаконченной последняя картина по мотивам маляванок Язепа Дроздовича – очень красивые работы получаются. У нас намечалась выставка со всеми нашими картинами, но отменилась из-за вируса – очень печально. Хотелось бы, чтобы побыстрее все закончилось. Я бы с удовольствием снова занялась своим делом.

В нашем возрасте важно, чтобы было общение. Со своими созваниваемся по телефону каждый день – а то и по два раза на день с одним и тем же человеком. Когда в апреле был день узника, нас поздравляла наша организация, причем по радио, – не забыли нас, хотя мы и на изоляции. И тогда было грустно, что мы не вместе. Но вот скоро у меня будет день рождения – буду принимать поздравления по телефону.

Я справляюсь с одиночеством тем, что постоянно что-то делаю, нахожу себе занятие. Сошью что-то – то маски, например, то еще что-то. За растениями ухаживаю, рисую, читаю. Но, если бы я не была оптимисткой, было бы сложно.

К коронавирусу отношусь без фанатизма: живу спокойно, осторожно, потому что заболеть тоже плохо.

Конечно, печально дома сидеть, иногда такая тоска нападает! Тогда начинаю убирать квартиру, по хозяйству заниматься. Печально сейчас все – скорее бы это закончилось. Хочется пообщаться со всеми, встретиться. Когда закончится эта эпидемия, с радостью пойду на свой кружок – у нас все доброжелательные и интересные люди.

«Я даже детям не разрешаю в гости приходить»

– Я выполняю все предписания на время эпидемии: постоянно мою руки с мылом, у меня есть дезинфицирующий гель, ношу маски.

Вот как началась эта эпидемия вируса, так я дома и сижу – месяца два или три. Занимаю себя по-всякому: бытовые вопросы решаю, сошью что-то, почитаю, телевизор смотрю, приготовлю поесть. И раз в три дня хожу в магазин.

На улице у меня клумбы с цветами: я надеваю маску и выхожу туда, когда людей нет и никто не ходит. Я любительница цветов, и это мое главное занятие. А еще сейчас занялась старыми фотографиями: разбираю их и сортирую, где рабочие, где семейные, где друзья.

Живу я одна уже давно: дети сейчас хотят приехать и помочь, но я не разрешаю им приходить и все делаю сама. Сама стираю – стиральная машина есть, сама убираю, даже шторы и гардины на карнизы вешаю сама. Никто ничего за меня не делает. Из соцобеспечения звонили: «Может, вам социальный работник нужен?» Я говорю, что нет – никого не надо.

Иногда приезжает сын, берет в подвале картошку – я оттуда ее принесу, оставлю на лавочке, он потом заберет. Так и дочка иногда приезжает, но очень редко. Зато общаемся по телефону каждый день. Еще часто звонит моя родственница из Кировского района, разговариваю с ней.

Сидеть дома я уже привыкла. Раньше у меня была большая семья: муж, трое детей, мама со мной жила – но уже давно я одна. Сейчас, например, не хожу ни на какие кружки, хотя меня приглашали социальные службы, занимаюсь рукоделием сама дома.

Когда был День Победы, из отдела народного образования Октябрьского района приезжали, поздравляли меня. Привезли мне большущий пакет гостинцев, маски, санитайзеры для рук. Приятно было! Внимание со стороны для пожилого человека очень важно.

Сама вируса не боюсь, настраиваю себя на здоровую волну. Но за детей и за себя переживаю – мне уже много лет, вроде и не страшно умирать, но как же мои дети? Они рано остались без отца: муж умер в 42 года. И теперь я для них главный человек. Я знаю, когда у них дни рождения, когда у моих шести внуков и у восьми правнуков.

Страшно немного, а что сделаешь? Если в панику бросаться, что это даст? Беспокоюсь только, потому что говорят, что умерших от коронавируса не дают похоронить на кладбище, – а хочется, чтобы похоронили как православных людей.

Но я настроена оптимистично. Надо просто следить за собой и остерегаться: я ношу маску, после использования стираю. Мне сын купил три штуки, еще дочка привезла и в подарок нам давали. В общем, делаю все, только чтобы вирус не добрался.

«Дочка предлагала забрать меня к себе – но чего я буду всех беспокоить?»

– Где-то с середины марта я на изоляции, и мне не грустно.

Первое время я никуда не выходила – дочь привозила продукты. Но со временем стала выбираться на улицу и гулять около дома. Вот рядышком магазин есть у соседнего подъезда – могу туда за молоком и хлебом зайти, но обязательно в маске и перчатках.

Когда выхожу из дома, некоторые спрашивают: «Ой, а чего это ты в маске?» Но я законопослушная: раз надо, значит я надеваю и маску, и перчатки. Прихожу домой – руки обрабатываю гелем и выношу одежду на балкон, чтобы проветрилась.

Дома читаю, рисую. Раньше я ходила на кружок, где вместе рисовали, – хорошо было. А теперь очень по этому скучаю. Где-то передачу посмотрю, почитаю – ничем особенным не занимаюсь. Раньше вышивала, а теперь перестала, потому что возникли проблемы с глазами: появилась глаукома, и я не хочу, чтобы зрение село еще больше.

Чувства одиночества у меня нет, я с многими общаюсь по телефону. В нашей компании всегда было весело: мы встречались по понедельникам, раз в один-два месяца ездили на экскурсии.

Я состою в совете ветеранов, а еще в организации ветеранов войны. Там меня назначили председателем, и я всех обзваниваю, поздравляю с днем рождения. Раньше мы носили открытки, когда поздравляли, но сейчас сказали, что не надо: лучше ветеранов поздравить по телефону, поговорить с ними.

А еще я волонтер от организации узников: у меня две подопечные женщины, им по 93 года, – с ними тоже созваниваемся. Возьмут трубку: «Ой, Галина Александровна, а мы вас уже по голосу узнаем!»

Многое изменилось из-за эпидемии. Раньше всегда надо было куда-то идти: на занятия, по делам, в офис совета ветеранов войны, ветеранов поздравить, открытку отнести – а теперь только по телефону со всеми разговариваю.

Конечно, раньше больше жизни было, а сейчас... Могла на рынок сходить, что-то купить, а теперь дочка запрещает: говорит, чтобы я не ходила туда, где скопление народа. Если что-то надо, привозит.

Когда начинался вирус, она предлагала забрать меня к себе – у нее коттедж. Но я сказала, что не надо: внучка приезжает с маленькими детьми, внук тоже. Так чего я буду всех беспокоить?

Первое время ко мне зять приезжал, за квартиру платил и за телефон. Сказал, не надо мне идти туда, где люди. А в последнее время я сама хожу на почту, все оплачиваю. И в аптеку тоже хожу сама. Но, когда лекарства закончились, я позвонила в справочную поликлиники: там сказали, что сами рецепты принесут, в карточке все написано – выпишут и бросят в почтовый ящик.

Я живу в Серебрянке: здесь зеленая зона, церковь рядом, и мне есть где гулять – около озера можно пройтись, там воздух хороший и дышится легко. Но, когда дождь или ветер, мне дочка не разрешает ходить, потому что простыну и будет еще хуже. Так что в таких случаях проветриваю комнату, а когда тепло – выхожу.

Я за себя не переживаю: мы уже люди пожилого возраста, как бог даст, так и будет. Больше волнуюсь за деток – хотя, говорят, маленьких вирус не очень берет, они как-то больше приспособлены.

Я считаю, что это скоро пройдет и все будет хорошо, будем ходить, встречаться. И войну пережили, и Чернобыль – и коронавирус переживем.

Сложнее всего одиноким пенсионерам из небольших городов и сел: они не могут попросить родных привезти им продукты или заказать доставку онлайн, поэтому ежедневно рискуют своим здоровьем. Помочь им можно через инициативу Автолавка #STAYHOME на ulej.by.

Фото: unsplash.com, CityDog.by.