Сможет ли Европа вернуть свое влияние в Ливии

Вчера председатель Палаты депутатов Ливии Агила Салех позвонил российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову, чтобы поговорить о продолжающемся вооруженном противостоянии между восточным и западным военно-политическими лагерями страны. Лавров в очередной раз поддержал озвученную Салехом 23 апреля инициативу, предполагающую немедленное прекращение боевых действий и активизацию межливийских переговоров для выработки компромиссных решений имеющихся проблем и формирования единых органов власти в стране.

Между тем, попытки европейских дипломатов разрешить ливийских кризис пока не дают результата. Как пишет Middle East Eye в материале Why Europe has lost its relevance in Libya, последняя по времени попытка была предпринята в январе, когда Германия собрала иностранных сторонников враждующих группировок Ливии в Берлине с целью отговорить их от участия в конфликте. Несмотря на обнадеживающее заключительное коммюнике, в котором звучал призыв к прекращению поставок оружия и боевых действий, согласованные обязательства были нарушены сторонами уже через несколько дней.

Личные интересы

По многим причинам в сложившийся ситуации виновата Европа. После вмешательства НАТО в 2011 году мало кто был заинтересован в том, чтобы помочь ливийцам. Постреволюционные власти были не склонны к переменам, равно как и силы НАТО. С 2015 года ЕС поддерживал Правительство национального согласия (ПНС) и мирный процесс ООН, но мало что делал на местах. Франция и Италия, исходя из собственных экономических интересов и интересов безопасности, подорвали процесс ООН, поддержав противоборствующие группировки, отказавшись от компромисса и таким образом поддерживая конфликт. Франция, в частности, виновна в нечестной игре, поскольку последовательно поддерживала Халифу Хафтара, формально оставаясь на стороне ПНС.

Европейцы продемонстрировали ограниченное видение проблем Ливии, сфокусированное на миграции и экстремизме. ЕС так и не разработал стратегию создания структур местного управления, необходимых для того, чтобы вернуть ливийскому обществу в целом более устойчивую основу. Евросоюз поддержал ПНС, но мало что сделал, чтобы оказать содействие более широкому процессу внутренней стабилизации. После нескольких лет внутренних разногласий ЕС в отношении Хафтара в апреле 2019 года на Триполи ясно продемонстрировал, что европейцы утратили способность влиять на события в стране.

Снижающееся влияние

С тех пор европейское влияние снижалось. В течение 2019 года ПНС искало международную поддержку, но Европа ограничивалась слабыми заявлениями. В ноябре по ЕС был насеян удар, когда Турция подписала с ПНС соглашение о морских границах, дающее Анкаре права на шельфовое бурение и связывающее две сложные геополитические арены - судьба Ливии оказалась сопряжена с газовыми вопросами Восточного Средиземноморья и проблемой Кипра.

Как следствие, единства стало еще меньше, поскольку Греция и Кипр активно поддержали Хафтара, в то время как Италия начала руководствоваться ”реальной политикой равноудаленности”, чтобы успокоить обе стороны, но в итоге Рим утратил доверие к ПНС. Январская попытка России и Турции договориться о прекращении огня между Хафтаром и премьер-министром Ливии Файезом ас-Сараджем в Москве без европейского участия подчеркнула, насколько далеко от процесса урегулирования оттеснены европейцы. Берлинская конференция была организована с целью вернуть Европу в игру и обеспечить многосторонний процесс, но этих усилий оказалось мало, да и предприняты они были поздно. Европа, разделившись и будучи слишком инертной, оказалась не у дел.

Так было и в Сирии, где российско-турецкий тандем обогнал европейцев в геополитической стратегии, когда Астанинский процесс с участием России, Турции и Ирана начал разбираться с сирийским конфликтом без участия европейцев или какой-либо западной державы.

Реактивная инерция

Поскольку государства-члены ЕС пришли к согласию о нецелесообразности принимать непосредственное участие в делах Ливии и Сирии, Россия и Турция предприняли действия, последствия которых ощутила на себе и Европа. ЕС также заплатил цену за то, что отказался от своих обещаний о принятии Турции в блок, которая теперь стала больше конкурентом, чем партнероме.

Еще более серьезная проблема - реактивная инерция Европы в кризисах, происходящих по соседству, что контрастирует с напористостью региональных держав. Государства-члены ЕС демонстрируют недальновидность и ориентируются исключительно на собственные интересы. В Ливии это проявилось в том, что в отличие от России, Турции и ОАЭ, Европа до сих пор не действует на местах, отстраняясь от других региональных игроков, которые действительно готовы к подобным решениям. Разногласия в ЕС также делают Европу гораздо менее решительным и более противоречивым партнером. Как и в Сирии, европейское влияние в Ливии становится все менее ощутимым и направленным на поверхностное сдерживание конфликтов. И Ливия, и Сирия стали примерами бессилия Европы.

Что же дальше? Берлинский процесс потерял свою актуальность и доказал, что примирительный подход к Хафтару не дает результатов. Большинство военных аналитиков сходятся во мнении, что ни одна из сторон не сможет выиграть войну военными средствами, но давления недостаточно для того, чтобы привести стороны к истинному компромиссу, поэтому боевые действия продолжаются. Если недавно начатой ливийской главе Астанинского процесса удастся подтолкнуть своих представителей к соглашению о подлинном прекращении огня, демаркационные линии могут быть с легкостью укоренены в вечном замороженном конфликте, а Россия и Турция будут следить за соблюдением режима прекращения огня.

Предвзятое отношение 

В последнее время в Европе все чаще раздается мнение, в том числе Верховного представителя ЕС Джозепа Боррелла и даже министра обороны Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр, о возможности рассмотреть вопрос о развертывании миссии ЕС в Ливии для наблюдения за прекращением огня, если оно будет реализовано. Но эти призывы, как представляется, коренятся в стремлении повысить геостратегический профиль Европы, а не в углубленной оценке того, в чем нуждается Ливия. Как отметил бывший представитель ООН в Ливии Гасан Саламе, у ливийцев нет желания лицезреть дальнейшее иностранное военное присутствие.

В марте Европейский совет начал миссию ”Операция Ирини”, чтобы помочь в осуществлении (в основном игнорируемого) эмбарго на поставки оружия в Ливию. Миссия была определена как представляющая собой ”наименьший общий знаменатель” среди стран-членов ЕС, а не эффективный инструмент для контроля за эмбарго на поставки оружия, поскольку ограничиваются только морские и авиаперевозки, но не наземный транзит, по-прежнему обеспечивающий доставку вооружений. Кроме того, миссию назвали предвзятой, поскольку Турция в основном отправляла свои грузы морем, а сторонники Хафтара - нет.

В зависимости от того, как будет развиваться конфликт в ближайшие месяцы, Европе, возможно, придется серьезно задуматься о присутствии на местах в Ливии, если местные власти попросят об этом. При этом важно, чтобы Европа не использовала Ливию в качестве учебной площадки для геополитического совершенствования. В зависимости от того, как будет развиваться конфликт в ближайшие месяцы, европейским государствам, возможно, придется всерьез рассмотреть возможность активного вмешательства.