Ковбель, обвиняемый в убийстве матери и сына на проспекте Мира в Великом Новгороде, в своё оправдание не придумал ничего интересного. Ну, вообще ничего!

Как знают, наверное, уже все новгородцы, интересующиеся криминальной тематикой нашего мирного городка, в резонансном убийстве матери и сына на проспекте Мира в марте прошлого года, обвинён некто Руслан Ковбель. 

Мёртвые тела двух людей были обнаружены благодаря тому, что друзья погибших, обеспокоившись тем, что люди не отвечают на звонки, сами предприняли усилия для того, чтобы разобраться в ситуации. Кроме того, о мрачных предположениях сообщили в полицию. 

Когда в дело вступили оперативные сотрудники, и была открыта дверь квартиры, в прихожей обнаружили пожилую женщину – лежащей на полу с пятью ножевыми ранениями, в комнате – её сына с разбитой головой и тоже с ножевыми ранениями. 

Следствие сделало всё правильно. На видокамере, установленной близ дома, была обнаружена запись, запечатлевшая выходившего из дома мужчину с двумя большими сумками. Мужчина сел в такси. Потом был установлен водитель такси. Он вспомнил, что это был за пассажир и куда его отвёз – на улицу Хутынскую. 

Пассажира, проживавшего на Хутынской в частном доме, нашли. Им оказался тот самый Руслан Ковбель. В жилище Ковбеля провели обыск. Обнаружили, в частности, банковские карты на имена убитых на проспекте Мира людей. 

Обо всём этом подробнее – здесь. 

Как рассказала следователь по особо важным делам регионального СУ СК Светлана Артамонова, на первоначальных допросах, сначала в качестве подозреваемого, а потом обвиняемого, Ковбель полностью признал вину и тщательно, детально рассказал о совершённых им злодеяниях. Подтвердил показания на месте совершения преступления. Картина происшедшего со слов Ковбеля полностью согласовывалась и с выводами судмедэксперта. 

В финале следствия Ковбель, однако, озадачил. Он отказался от всех признательных показаний. 

С такой же позицией вышел и в суд. 

По словам следователя, ей запомнилась последняя реплика уже уводимого Ковбеля: «Всё услышите на суде». 

Поэтому сохранялась интрига. 

Сегодня черёд дошёл и до допроса самого Ковбеля. Было, безусловно, интересно, как он сможет увязать все детали, слагающиеся в одну красноречивую картину. 

Ковбель, однако, разочаровал. 

Увязывать он ничего не стал. И даже не попытался. Просто рассказал о том, как в злополучный день поехал в гости к «другу Вадиму» (так звали погибшего мужчину – А.К.). Знакомы они были давно, и такая встреча – в порядке вещей. Рассказал о заботе «тёти Нины» (Нина – имя погибшей женщины, а «тётей Ниной» – по-родственному! – называл её на допросе Ковбель – А.К.), которая «собрала закусочки». А потом ушла в свою комнату. 

И всё... Попили с «другом Вадимом» водочки, поговорили «за жизнь». И разошлись. «Друг Вадим» проводил якобы Ковбеля до двери. А «тётя Нина» не вышла, уснула уже, видимо. 

Вот и весь нехитрый сказ. Ковбель, правда, попытался обосновать наличие у него двух сумок, запечатлённых камерой видеонаблюдения. Так, говорил, обычное дело: «тётя Нина» частенько отдавала ему вещи «друга Вадима», уже не нужные тому: вот и в тот раз отдала – штаны, куртку, что-то ещё. Ими и были набиты сумки. 

Поскольку судебный сказ уж очень отличался от того, что Ковбель говорил на следствии, государственный обвинитель Сергей Столяров попросил огласить его показания того периода. 

Тогда он тоже нёс, да простится мне непарламентское выражение, ахинею... Но сугубо признательную ахинею. 

Всю историю объяснял тем, что пили-пили они с «другом Вадимом», и вдруг тот начал очень неуважительно отзываться о матери, непотребными словами! А сам Ковбель «тётю Нину» очень уважал. Вот и разозлился из-за сыновней небагодарности. Схватил гантелю и начал «отоваривать» товарища по голове. А потом несколько раз ещё и нож всадил. 

А что же, напрашивается вопрос, произошло с уважаемой Ковбелем «тётой Ниной»? В этой части ничего убедительного Ковбель не придумал и на следствии. Что-что? – сказал. Собрался он, Ковбель, уходить из дома, а тут «тётя Нина» выходит. Заглянула в комнату, а там сын лежит – весь в крови. Понял Ковбель, что «сдаст» его «тётя Нина». Вот и её ножом – тоже. 

При наличии столь существенных противоречий суд, как водится, попросил подсудимого объяснить их. 

Свои признательные показания следственного периода Ковбель объяснил тем, что был уверен: если он их даст, коль будет вести себя как человек покладистый, «закрывать» его не будут, оставят на подписке о невыезде. 

За два убийства — на подписке? Да уж, это что-то решительно новое в российкой следственно-судебной системе! Да и Ковбель – не мальчонка пятнадцати лет, совсем не знающий жизни. 

Прокурор Столяров попросил Ковбеля таки объяснить, а как же банковские карты погибших оказались в его доме. 

– Не могу объяснить, – сказал Ковбель. – Не знаю. 

Ну, никакой фантазии у человека! 

Сегодня же, по ходатайству Ковбеля, суд допросил и двух понятых, приглашённых для производства обыска в его доме. 

Рассказали всё. О том, как оперативники нашли карты, о том, как нашли янтарные бусы, принадлежавшие погибшей. При них. В их присутствии. О чём понятые расписались во всех приличествующих случаю документах. 

Ковбель не придумал ни одного вопроса, которые можно было бы задать понятым. 

Вот, собственно, и финал судебного следствия по одному из самых кровавых и резонансных дел, где человек обвиняется в убийстве не только своего друга, но и его матери, которую «очень сильно уважал». 

На повестке дня уже и судебные прения, далее – приговор.  

Фото автора