С каждого будет спрос

В России глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил усилить работу по фиксации преступлений украинских боевиков в Донбассе.

Вообще, создаётся впечатление, что сейчас только Следственный комитет этим и занимается. Без шуток. И вообще непричастные к этому волонтёры и журналисты.

Звонок мне.

— Аня, на Саханке ранило девочку. Ты можешь выяснить её данные, чтобы я передала их в ОБСЕ?

Просто так туда не поедут, факт обстрела не зафиксируют. Поэтому две женщины, одна волонтёр, вторая — я, выясняют, как зовут раненую, тогда, когда этим должны заниматься специальные международные службы. Абсурд.

В Следственном комитете говорят, что сейчас в одном производстве соединено более 300 уголовных дел, связанных с применением украинскими силовиками запрещённых средств и методов ведения войны.

Среди них — только недавний случай, буквально несколько дней назад: 128-я горно-штурмовая бригада ВСУ обстреляла подконтрольный ДНР город Еленовка. Ранена женщина.

Всё та же злополучная Саханка, где разбомбили Дом культуры (удивительно, что он простоял так долго).

Посёлок Спартак. Я там была — я была удивлена, что люди там вообще живут. Мы разговаривали с женщиной, которая содержит неходячую мать, ещё кошек там приблудилось с десяток — вот они упёрлись в эту землю и не хотят с неё уезжать. А там русская рулетка каждую ночь. Убьют — не убьют. Серая зона. Снаряды летят и летят.

Что я ещё вспомню?

Ехала в Кировск. Обстреляли тогда город Кировск, погиб шахтёр, прямо в центре города. Ехала снимать. Только доехала — возвращаться: на повороте на Славяносербск ПТУР влетел в гражданскую машину. Старик местный поехал встречать сына с заработков, в Луганске сын подрабатывал. Машину эту все знали и на той стороне, и на этой. И какой-то украинский военный решил шмальнуть в неё противотанковой управляемой ракетой. Жена плакала, причитала, и сын этот, которого отец так и не встретил...

Ещё бабушку помню, которая сидела, вязала, а в её уютный дворик залетела мина. И осколок — точно бабушке под горло. Как сидела, вязала, так и завалилась. И сын, задыхающийся от боли, приехавший одновременно с нами, журналистами, говорил, вот так же у него сестра с племянником погибли при обстреле два года назад.

Ещё вот дядя Вова из того же Кировска. У него внучка гуляла в своём же дворе, прилетел снаряд, внучки не стало. Десятилетней.

Ещё костыли. Дядька — афганец, сына потерял раньше, сын взрослый, в ополчении служил. Инвалид, на костылях ходил. Мать — восемьдесят четыре года, тоже с палочкой. Начался обстрел. Они поковыляли к погребу, чтобы спрятаться, и не доковыляли. Дядьку уже рядом с погребом накрыло, мать на крыльце. Приехала, их уже увезли, только костыли эти аккуратно перед домом сложены.

А уехала я с Донбасса — я ж три года там провела безвылазно, про такие случаи писала — после тапочек. Приехала тогда на обстрел. Крыльцо завалено. Внутри — в окошке видно — аккуратненькая такая бабушковая комнатка: иконы, салфеточки, фарфор. А саму бабушку уже увезли. Только возле крыльца тапочек, а на нём густая кровь подсыхает. Вот тогда со мной нервный срыв сделался, какую-то точку этот окровавленный тапочек поставил, сломалось что-то. Лечилась потом долго, мне говорили: ты это всё не пропускай через себя, ты журналист, ты пиши, а не впитывай скорбь людскую, за всех не отскорбишь. А я не умела.

И это я ещё не говорю про авианалёт на Луганск, про сброшенные на Зугрэс с неба снаряды, про долгое время незаконно удерживаемых российских граждан (тут тоже работа СК сыграла свою роль), про фосфорные бомбы, применение которых доказано. Тем же Следственным комитетом, ещё в 2014 году. Свидетельства показал анализ проб грунта из Семёновки, это пригород Славянска, который так долго и страшно занимали украинские войска. Давайте я процитирую тогдашнего главу СК Владимира Маркина:

«Фактически это усовершенствованный и более смертоносный вариант зажигательных снарядов, которые раньше начинялись белым фосфором. Такой состав прожигает человека насквозь, причём затушить его практически невозможно. Поэтому люди, оказавшиеся в зоне поражения, испытывают жуткие страдания и зачастую обречены на мучительную смерть, не говоря уже о сильнейшем психологическом шоке. Причём применялось оно целенаправленно против гражданского населения в Донецкой области — так как в зоне обстрела не было никаких военных объектов».

Это хорошо, это замечательно, что Следственный комитет занимается этими делами, и если кто скажет, что это ничего не даст, то я скажу про эти уголовные дела относительно незаконно удерживаемых россиян, например, Жени Мефедова. И Женя на свободе.

И когда-нибудь с них всех спросится. Со всех, кто бомбил, убивал, стрелял, отдавал приказы.

Особенно — с тех, кто отдавал приказы.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.