Ермошина — о ничтожествах из соцсетей, озлобленной оппозиции и бомжах со свалки

Для Лидии Ермошиной нынешняя президентская кампания будет, скорее всего, последней в должности председателя Центризбиркома. Выборами в Беларуси ныне 67-летняя Ермошина занимается уже более 23 лет.

Для Лукашенко она — верный соратник, для оппонентов власти — ключевое звено в механизме фальсификаций результатов выборов. Но станут ли после ее ухода выборы честными и справедливыми, или «новая Ермошина» будет ничем не лучше оригинала?

Эти вопросы Лидии Михайловне мы не задавали, потому что знаем варианты ответов на них. У Ермошиной все выборы и референдумы, которые она организовывала и проводила, — честные и справедливые.

Поэтому расценивайте это интервью как элемент обязательной программы. Но обязательно дочитайте до финала. Ответ Ермошиной о жизненных планах после ЦИКа многое может сказать об этом человеке.

***

В беседе с корреспондентом БелаПАН Татьяной Коровенковой Лидия Ермошина рассказала, как пандемия коронавируса отражается на ходе избирательной кампании, почему она считает необходимым ввести имущественный залог для кандидатов и почему оппозицию так редко включают в составы избиркомов.

К избирателям — в масках!

— Нынешние президентские выборы проходят в совершенно новых условиях — сейчас пандемия коронавируса. Как это отражается на ходе избирательной кампании? Можете сравнить с предыдущим опытом?

— Я могу сказать, что, конечно, эта избирательная кампания очень отличается от всех остальных, но я на каждых выборах говорю аналогичное. Просто там другие отличия и вызовы. К сожалению, пандемия поставила тяжелые и сложные вызовы, но пока, на данный момент, они никак не отражаются отрицательно — по крайней мере статистически — на выборах в силу того, что пока никаких общественных мероприятий, не считая заседаний ЦИК, не проходило.

С другой стороны, благодаря пандемии впервые все граждане, а не только наблюдатели и аккредитованные СМИ, смогли увидеть в режиме реального времени заседания ЦИК. И таким образом изнутри посмотреть на ее жизнь. Такой открытости раньше никогда не было.

Разумеется, появятся особенности при сборе подписей, потому что это уже публичное мероприятие. Это уже разные люди будут контактировать друг с другом. Но здесь должно работать просто самосознание граждан, то есть социальная дистанция, защитные средства и так далее. Самодисциплина и будет определять данную избирательную кампанию.

— А эта открытость ЦИК с трансляцией видео сохранится после того, как пандемия закончится? Планируется и в будущем вести такие трансляции?

— Сразу могу сказать, что мы вернемся к традиционной форме наших заседаний. Прямые трансляции не прописаны в законе. Мы это вписали всего лишь в регламент (заседания ЦИК. — БелаПАН). У нас нет технических возможностей и средств, чтобы делать это на постоянной основе. И с техникой есть определенные проблемы, потому что, например, во время последней трансляции был перерыв, перестал проходить сигнал. Поэтому здесь еще много нерешенных проблем. Тогда нужно создавать службу, которая это бы осуществляла. У нас нет ни таких возможностей, ни таких средств. Это все делается, что называется, в порядке исключения, безвозмездно «Белтелекомом».

— Вы сейчас сказали, что при сборе подписей члены инициативных групп должны будут носить средства индивидуальной защиты. Претендент должен за свои средства обеспечить членов инициативной группы?

— Либо сами люди, которые будут собирать подпись, либо кандидат. В конце концов, мы все выходим на улицу и имеем теперь средства защиты. Мы же не покупаем сборщикам подписей одежду. На данный момент маска и перчатки — это наша одежда.

— Вы ранее озвучивали, что если сборщики подписей не будут соблюдать рекомендации по ношению масок и перчаток, то группе может быть вынесено предупреждение. Я правильно понимаю, что вынесение предупреждения может стать поводом для лишения регистрации группы?

— Мы будем выносить предупреждения, но группу лишить регистрации нельзя. Можно отказать потом кандидату в президенты на основании систематических нарушений закона и рекомендаций ЦИК. То, что написано в нашем постановлении, — это уже обязательно к исполнению, хоть и называется рекомендациями.

Но я думаю, что весьма незначительная часть потенциальных кандидатов сможет пройти стотысячный барьер, поэтому уменьшать еще их количество за счет этого — не требований закона, а, скажем так, важных рекомендаций — было бы неумно.

— А если, например, кто-то из кандидатов начнет жаловаться из-за масок в ЦИК, чтобы испортить жизнь кому-то из конкурентов, устранить их?

— Могут, конечно, но дело в том, что это будет проверяться. В конце концов, территориальные избирательные комиссии на местах должны это смотреть. И потом, сейчас как-то все очень мало верят голословным обвинениям, в том числе и ЦИК. А поскольку у всех сейчас телефоны с фотокамерами, я думаю, что если и будет какое-то обвинение, оно всегда будет зафиксировано с помощью фото. Конечно, можно подставлять и в определенном плане использовать систему доносов, но все-таки всегда требуются доказательства и всегда будут проводиться проверки.

«Претендовать на президентство может и бомж со свалки»

— Выборы были назначены так, что на подачу документов о регистрации инициативной группы осталась всего неделя. Некоторые потенциальные кандидаты жаловались, что это очень маленький срок, поэтому приходилось все делать в авральном режиме. Почему так затянули с объявлением даты выборов?

— Это вопрос не ко мне, а к парламенту, который объявляет выборы. Выборы объявлены в сроки, предусмотренные законом, ни на один день этот срок не нарушен. Что касается кандидатов, то прямо в Избирательном кодексе написано, что они обязаны не позднее чем за 85 дней до выборов представить документы в ЦИК и в течение пяти дней эти документы должны рассмотреть и зарегистрировать группы. То есть на всю остальную кампанию остается 80 дней. Это требование закона, оно соблюдено.

Все знали, что выборы будут в августе. Это не секрет ни для кого, это постоянно обсуждалось. Поэтому собирать группу на последней стадии, когда уже наступил этот час, петух жареный клюнул, — это было просто-напросто несолидно со стороны кандидатов. Это говорит о том, что решение они принимали спонтанно, оно не является достаточно продуманным.

— И все же, несмотря на такие сжатые сроки для формирования инициативных групп, свои заявления подали 55 человек. Это рекорд президентских кампаний в Беларуси. Как вы можете объяснить столь небывалую активность?

— Это абсолютный рекорд. Объективной причиной этого является то, что наше законодательство содержит абсолютно пролетарскую норму, от которой нужно уходить. Эта норма связана с тем, что в кандидаты могут идти люди, которые имеют только некую социальную поддержку, то есть 100 человек, согласных собирать за них подписи. Чем потенциальный кандидат занимается, насколько вообще готов к управленческой и государственной деятельности — это закон не интересует.

Я думаю, что отсутствие избирательного залога либо требования по открытию и хотя бы частичному формированию избирательного счета (всё то, что есть у наших соседей, я не предлагаю нечто за гранью здравого смысла) привело к тому, что у нас возможность выдвижения на первом этапе доступна любому, бомжу со свалки практически.

Понимаете, это нивелирует саму идею выборов. Не надо этим восхищаться, это очень плохо. Все-таки выборы президента — это элитный процесс с самого начала.

Возьмем 1994 год, когда были первые выборы президента, и это время вспоминают как самое демократическое. Наша демократическая общественность по нему ностальгирует. Но тогда и претендентов на регистрацию инициативных групп было гораздо меньше, и все-таки это были группы политиков, бизнесменов. Это были люди, которые уже обладали именем и каким-то имуществом либо каким-то управленческим опытом. Там не было случайных людей, почти не было. Графа Прушинского мы не будем брать, он тоже претендовал. Но, в конце концов, это — граф, это — посол в прошлом. Тоже личность совершенно уникальная в определенном плане, просто он по юридическим параметрам не мог претендовать — он проживал тогда менее 10 лет на территории Беларуси.

Поэтому я могу сказать, что никогда еще мы не имели такое представительство кандидатов, как сейчас. Причем представительство людей, не отдающих себе отчета даже, в чем они участвуют. Значительная часть тех, кто подал документы, руководствовалась только желанием проводить, что позволяет статус претендента, агитацию. Причем агитацию, естественно, антигосударственного плана.

Существующая норма не учитывает, скажем так, совершенно изменившуюся психологию людей. Если в 1994 году все-таки люди достаточно критически оценивали свои способности и возможности, поэтому по определению не могло быть слишком много кандидатов на этот пост, то сейчас социальные сети, которые каждое ничтожество могут сделать знаменитостью, совершенно лишили очень многих людей критической оценки своих возможностей и способностей. Там каждый становится знаменитым. И вот это изменение морали тоже повлияло на такой приток кандидатов.

Нужно ужесточать требования, нужно обязательно вводить некий имущественный залог, который по крайней мере подтверждает серьезность намерений человека.

— То есть, по сути, доступ к выборам нужно сделать платным?

— Не обязательно платным. Можно сделать очень хорошую норму, которая будет помогать потом кандидату. Чтобы зарегистрировать инициативную группу, потенциальный кандидат должен, например, сформировать не менее 10% своего избирательного фонда.

— Если сейчас максимальный размер фонда девять тысяч базовых величин, то кандидат должен будет внести на счет 900 базовых, чтобы подать заявление о регистрации инициативной группы?

— Да, чтобы он внес их на свой счет, показал этот счет — это покажет, что человек вложил средства и имеет серьезные намерения выдвинуться. Тогда мы будем иметь действительно кандидатов и серьезных, и состоявшихся. А потом эти деньги человек будет тратить на свою кампанию. Если не зарегистрируют группу, то ему их вернут.

О блогере Тихановском

— Было отказано в регистрации инициативной группы популярного блогера Сергея Тихановского, потому что документы по доверенности подавала его жена, она же и подписала заявление. Представители оппозиции расценили этот отказ как политически мотивированный и утверждают, что отказ в регистрации на основании того, что под документами стояла подпись доверенного лица, «выглядит юридически спорным и явно политически мотивированным», так как «Избирательный кодекс не содержит требований к наличию или отсутствию подписей самого заявителя, а инициативная группа может быть не зарегистрирована только в случае нарушения требования кодекса». Как вы можете прокомментировать это заявление?

— Ну о чем вы говорите? Избирательный кодекс предусматривает личную подачу документов и лично подписанное заявление. Это прямо написано. У нас избирательное право не реализуется по доверенности, просто не предусмотрено это. Единственное, если кандидат не может прийти, он может дать доверенность на подачу документов, то есть функцию почтальона он может доверить. Но заявление должно быть обязательно подписано им. Это и есть то самое избирательное право.

Мы об этом говорили и на заседании — разве можно по доверенности подать заявление на вступление в брак? Нельзя, потому что это личное право. У нас нельзя по доверенности проголосовать. Это пассивное избирательное право — право гражданина быть избранным. И его согласие должно быть подтверждено на первом этапе.

— Но согласитесь, что ситуация выглядит, мягко говоря, странной, когда человек заявлял о своих президентских амбициях, а накануне подачи заявления его задерживают.

— Я это не буду обсуждать, потому что я не курирую работу правоохранительных органов. Заявлять мы все можем всё что угодно. Но это не значит, что это будет реализовано. Госпожа Тихановская, жена господина Тихановского, в середине дня присутствовала на заседании ЦИК (на котором было отказано в регистрации инициативой группы Тихановского. — БелаПАН.) и ни слова не сказала, что она будет участвовать в выборах. А через несколько часов принесла документы (на регистрацию своей инициативной группы. — БелаПАН.) и мне ответила, что всю жизнь мечтала, оказывается, об этом.

Поэтому как мы можем какие-то слова учитывать? Мы учитываем юридические действия.

Кто собирает подписи для Лукашенко?

— Давайте поговорим о процедуре сбора подписей. Многие считают, что отпущенного месяца слишком мало, особенно для альтернативных претендентов, у которых нет такого административного ресурса, как у действующего главы государства. В недавнем интервью Белорусскому радио вы сказали, что «один человек гипотетически за месяц может собрать тысячу подписей, если он будет упорно работать». Но все же это очень сложно, если не сказать маловероятно.

— Да, это очень сложно. Я прекрасно это понимаю, но это норма конституционная, причем принятая на референдуме. Она, честно говоря, перекочевала к нам из Конституции 1994 года, она оттуда переписана. Я сразу могу сказать, что в 1994 году на президентских выборах сбор подписей в таком количестве не вызывал проблем. Просто население изменилось совершенно за этот период и [изменило] свое отношение к этой процедуре сбора подписей. Тогда, наверное, это было что-то новое после СССР, и люди активно участвовали в сборе подписей. Поэтому тогда это казалось совершенно обоснованным. И везде эти нормы по сбору подписей очень большие, во всех странах.

— Так, может, стоит отвести больший срок на сбор подписей?

— Тогда у нас выборы будут длиться четыре или пять месяцев. А выборы — это потрясение для каждой страны. Нигде они больше трех месяцев не длятся. По-другому всё в США, там махина эта год тянется, но там совершено иные процедуры. Да и то это касается только партийных кандидатов, а беспартийные кандидаты собирают подписи, причем в гигантских масштабах.

Поэтому я сразу же могу сказать, что сбор подписей должен продемонстрировать уровень социальной поддержки. Причем большой, потому что на кону избрание президента, а не депутата сельского совета. Здесь всегда будут сложные нормы, они никогда не будут очень простыми.

— Но в наших условиях вам не кажется, что это дает основания людям говорить о том, что ЦИК подыгрывает действующему главе государства, у которого условия значительно лучше, чем у любых других кандидатов?

— Какие условия? Он также должен собрать 100 тысяч подписей.

— Но у него есть административный ресурс, например, что очень облегчает задачу.

— Я не знаю, это административный ресурс или люди по доброй воле подписываются. Поэтому это всё домыслы. Объективность (со стороны ЦИК. — БелаПАН.) совершенно одинаковая для всех.

— А вы, может быть, видели информацию, что работников БМЗ против их воли включили в инициативную группу действующего главы государства и заставляют собирать подписи?

— Я это не видела. Пусть обращаются в прокуратуру, потому что это нарушение избирательных прав граждан, и они расследуют это дело.

Что же касается принудительного включения, я не верю вообще в истинность этого сообщения. И вот почему: списки инициативных групп не опубликованы, удостоверения членам группы не раздавались. Так скажите, откуда взялась эта информация.

— Человек говорит, что ему позвонили и сообщили, когда быть у начальника для инструкций.

— Вот пусть с начальником и разбираются.

Ермошина за приглашение международных наблюдателей

— Если вновь вернуться к теме пандемии коронавируса, то ряд стран из-за нее перенесли запланированные выборы и референдумы. Вы ранее говорили, что наша Конституция не позволяет этого сделать. Но в последние недели мы видим, что официальное количество зараженных COVID-19 в нашей стране стремительно растет (прирост по 900 и больше случаев каждые сутки), растет число умерших. В такой ситуации здоровье людей и их безопасность не может стать причиной для принятия политического решения о переносе выборов? Обсуждали ли вы такую возможность с главой государства?

— Нет. Дело в том, что решение о чрезвычайном положении если президент будет принимать, то он будет принимать его без участия ЦИК. А для меня это просто бесспорное основание для того, чтобы прекратить свою деятельность по организации выборов. Вот и всё.

— Как будет организована работа избиркомов и национальных наблюдателей в условиях пандемии?

— Участковые избирательные комиссии начнут работать публично за неделю до выборов, в начале августа. Я надеюсь, что к этому моменту у нас нормализуется ситуация. Но мы уже это обсуждали с нашими коллегами из регионов и получили неплохой совет: существует фонд по борьбе с пандемией при Совете министров. Мы будем обращаться с просьбой выделить необходимые средства местным исполнительным органам, которые обязаны содействовать избирательным комиссиям, для приобретения защитных средств для участковых избирательных комиссий. В конце концов, Южная Корея именно подобным образом защищала граждан. Она тоже в разгар пандемии, в середине апреле, проводила выборы. Перчатки, маски, дезинфекция рук.

В территориальные комиссии будут заходить только сборщики подписей. Члены комиссий должны принимать в масках. Если будет жалоба от сборщиков подписей, что они осуществляют прием без этого, то мы обязательно вмешаемся, и они получат строгое внушение. Будут покупать за свои средства. Речь идет об одном человеке, который будет дежурным, поэтому я не думаю, что это принципиальный вопрос.

А наблюдателям мы рекомендовали соблюдать все рекомендации Минздрава — это социальная дистанция, маски, перчатки.

— Что будет с международным наблюдением?

— Пока вопрос этот не решен. Это должен определить глава государства. Как только он определится, то соответствующие приглашения будут направлены.

— А вы какие-то рекомендации делали ему по этому вопросу?

— Нет. Рекомендации в отношении международных наблюдателей делает Министерство иностранных дел.

— А на ваш взгляд, надо их приглашать?

— Все зависит от ситуации в стране, я имею в виду пандемической. Если закончится пандемия, то, конечно, надо, без вопросов. Мы никогда без наблюдателей и выборы-то не проводили.

«Рекомендации БДИПЧ ОБСЕ? Я не помню уже!»

— Самые, наверное, известные для всех международные наблюдатели — это миссия БДИПЧ ОБСЕ. По итогам всех предыдущих избирательных кампания за последние 20 лет миссия БДИПЧ ОБСЕ сделала для нашей страны рекомендации по поводу того, как можно улучшить избирательное законодательство и практику его применения. У нас создавалась рабочая группа по выработке предложений по изменению Избирательного кодекса, но потом все затихло.

— Да, выработала и направила. Но если вы следите за выступлениями главы государства, то он об этом говорил как-то, что сначала нужно менять Конституцию, а потом, естественно, приводить в соответствие с ней и избирательное законодательство. Поэтому я думаю, что процедура принятия отложена именно из-за этого, чтобы до бесконечности его не кроить.

— В этих предложениях группы насколько учтены рекомендации БДИПЧ ОБСЕ и какие из них?

— Я не помню уже, это было два года назад. Частично учтены, частично нет. Все зависит от того, как это согласуется с Конституцией и нашей правоприменительной практикой.

— Получается, если поменяется Конституция, группе придется заново проделать эту работу?

— Ну, конечно. А что в этом сложного? Юристы способны эту работу проделать всегда и эффективно.

— Что касается изменений в законодательство, на одном из прошедших заседаний ЦИК вы сказали, что необходимо изменить процедуру подачи заявлений на регистрацию инициативных групп и уточнить возможности для подачи дополнительных документов после окончания их приема. Какие еще изменения вы бы предложили?

— Я уже сказала — обязательно усложнять процедуру участия, именно подачу документов, то есть введением каких-то имущественных средств, которые бы подтверждали серьезность намерений. Чтобы не по приколу подавали документы, а потому, что это выстраданное осознанное решение и человек критически оценивает себя, свои возможности и свою поддержку.

Если такое будет введено, то, поверьте, можно будет не менять все остальное, потому что тогда в выборах будут участвовать люди солидные, серьезные, это совершенно иной разговор. Мы перестанем иметь дело со скандалистами, с людьми, которые приходят в ЦИК только для того, чтобы поскандалить или попиариться. Мы будем уже иметь дело, скажем так, с солидной публикой, которая осознает всю серьезность своего участия в выборах. Тогда можно, честно говоря, и документы с изменениями принимать до последнего, потому что этих людей будет не так уж много.

А сейчас подали документы 55 человек. И мы только сделали проверку, все они вечером берут и приносят новые списки. Когда мы в Избирательный кодекс записывали эту норму, то мы хотели кандидатам помочь, чтобы они исправили какие-то технические детали — вдруг что-то в паспортных данных человек неправильно записал, которые повлияют потом на итоги регистрации, но не для того, чтобы они, по сути дела, переписывали весь пакет документов.

Если группа подана на 100 человек, а потом накануне (заседания. — БелаПАН.) подается еще на 750, то это уже совсем другие документы, другой список. Мы работали на грани, наши работники — а это восемь человек, у которых есть семьи и маленькие дети — приходят рано утром и работают до полуночи, без выходных.

Когда мы обслуживаем полдня, например, одного из кандидатов, солидного бизнесмена, и он пять раз меняет свои документы. Мы только передали данные в типографию на изготовление удостоверений, а он через два часа приносит новые сведения по части группы. Это нужно их выбирать, опять вносить в компьютер — а группа восемь тысяч человек, — и опять типография должна делать новый набор. Но если работают на одного, то не работают на остальных. Значит, все остальные кандидаты будут находиться в худшем положении по отношению к нему.

— А еще какие изменения вы бы предложили?

— Как только появится какой-то ценз, который сможет дисциплинировать будущих участников и кандидатов в президенты, думаю, что отпадут вообще какие-либо серьезные проблемы, которые говорят о необходимости существенно менять нормы закона.

И сократить количество подписей, конечно, надо. По крайней мере, хотя бы до 1% от числа избирателей.

— Есть еще критика по процедуре формирования составов избирательных комиссий, потому что туда попадает мизерный процент представителей политических партий, оппозиции, представителей участвующих в выборах кандидатов. Во время прошлых парламентских выборов при рассмотрении жалобы в суде были опубликованы списки комиссии. И там была видна ситуация, когда в комиссии председатель, например, директор школы, а члены комиссии — его подчиненные. Или начальник отдела и подчиненные. Это, по сути, зависимость членов комиссии от председателя. Может быть, все же надо изменить процесс формирования комиссий, сделать обязательной норму о том, чтобы все кандидаты имели в составе комиссии своего представителя?

— Представители всех участвующих в выборах гипотетически просто не могут участвовать во всех избирательных комиссиях. Что им, стадионы предоставлять для работы тогда? Это просто невозможно.

На данный момент я работаю в течение месяца перед выборами с представителями кандидатов, которые назначают членов ЦИК с правом совещательного голоса. В основе работы каждого трудового коллектива, и у вас в том числе, — это все-таки возможность согласованных действий всего коллектива в целом, когда люди коммуникабельны и им комфортно друг с другом. К сожалению, так сложилось, что у нас в оппозицию идут зачастую люди озлобленные, неудовлетворенные. И когда они приходят в тот или иной коллектив, то они создают очень тяжелую, нервозную обстановку. Это и ведет, собственно говоря, к отказу во включении тех или иных людей. Не всех оппозиционеров, многих включают, потому что считают, что с ними вполне можно работать и они не создают проблемы.

Тут дело абсолютно психологическое. Когда у нас изменится состав оппозиции и она у нас станет системной, то есть там будут не только те, кто чувствует себя отверженными и недовольными властью, а самые разные люди, которые будут представлять всё общество и, главное, смогут работать в коллективе, тогда и отпадет сам вопрос.

И еще раз хотела сказать: оппозиционность и честность — это не слова-синонимы. В составе оппозиции ничуть не больше честных или бесчестных людей, чем в составе остального общества. Все зависит от каких-то моральных и психологических черт той или иной человеческой особи. Собственно говоря, местные власти, когда формируют комиссии, знают тех или иных людей и учитывают это. А то, что директор школы руководит комиссией, так в государствах западной демократии вся семья может быть в составе одной участковой комиссии.

— Но в западных демократиях, например, если есть пять кандидатов, то от каждого кандидата представители есть в комиссиях, которые контролируют друг друга.

— Это не обязательно совершенно. Везде все по-разному. Сразу могу сказать, что главное — это возможность работать в коллективе. Что же касается директора, то они зависят от него по службе, в отношении общественных обязанностей никакой зависимости не существует.

— Еще подсчет голосов вызывает критику. Все мы помним эти видео, когда члены комиссии становились вокруг стола так, что было не видно, как считают бюллетени, не показывают каждый бюллетень, не видно за кого отдан голос.

— Комиссия и не обязана демонстрировать бюллетени. А наблюдатели имеют право наблюдать за процедурой подсчета. Это прямо написано в законе, то есть видеть процедуру, как считаются бюллетени. Нигде не указано, что им демонстрируются бюллетени. Изменится эта норма в законе — будут демонстрировать.

— А нельзя это постановлением ЦИК сделать?

— Нет, нельзя. Это норма закона.

Следующие выборы — без Ермошиной?

— Когда осенью прошлого года мы общались в Палате представителей, вы говорили, что после президентских выборов планируете уйти в отставку. Не изменились эти планы?

— Это не мои планы. Это, собственно говоря, логика вещей и событий. В следующем году истекает срок полномочий всей Центральной комиссии. И новый состав должен быть образован где-то до лета, потому что осенью, если не изменится Конституция и не будет проводиться референдум, начнется избирательная кампания по выборам в местные советы депутатов. Ее, конечно, уже должны проводить другие люди, потому что в середине кампании менять состав ЦИК — это просто-напросто противоречит здравому смыслу. Поэтому я думаю, что со мной вы контактировать будете менее года.

— А кого бы вы рекомендовали на вашу должность?

— Я никого не могу рекомендовать. Это тот человек, который определяется исключительно главой государства.

— Хорошо, тогда я спрошу так: какими качествами должен обладать человек, которого вы хотели бы видеть своим преемником?

— Одним качеством, которым я не обладаю, хотела бы, чтобы он обладал. Я, к сожалению, совершенно технически не продвинутый человек. Это должен быть современный человек, который хорошо ориентируется в информационных технологиях, потому что они будут развиваться и развивать избирательное законодательство.

Это такое квалификационное требование, не считая того, что он, естественно, должен быть юристом, иметь какой-то опыт организации и проведения выборов либо понимать, что это такое.

Второе — я бы очень хотела, чтобы этот человек был открытый, чтобы работа ЦИК не закрывалась по-прежнему от общественности.

И третье — чтобы коллективу, который я оставлю и за который я переживаю, как за родных детей своих, было легко и комфортно, чтобы им хотелось приходить на работу. Сотрудники работали с такой отдачей не только за зарплату, а чтобы меня не подвести. И я хотела бы, чтобы такое отношение в коллективе было сохранено при следующем руководстве.

— А у вас какие планы после того, как завершится такой большой этап в вашей жизни?

— Как и у всех — ждать ухода из жизни. Путешествовать с каждым годом становится всё тяжелее. И все мои путешествия, скорее всего, будут в два места — Бобруйск и Калининград (ранее Ермошина рассказывала, что в Калининграде и Бобруйске, где она училась и работала, живут ее подруги. — БелаПАН.).