Москва хочет поглотить Беларусь. Лукашенко раскрыл закулисье интеграции

Под риторику о коварных планах Кремля белорусским властям было бы сподручно развернуть реформы, но…

Сегодня Александр Лукашенко артикулировал то, что для его внутренних политических оппонентов является аксиомой. «Они понимают интеграцию как поглощение Беларуси. Это не интеграция! Это инкорпорация!» — так белорусский президент охарактеризовал цели российской стороны, выступая на встрече с коллективом Светлогорского целлюлозно-картонного комбината.

По словам главы государства, в руководстве России намекают на присоединение Беларуси в обмен на единые цены на энергоносители.

Сразу выскакивает вопрос: если Москва под маркой интеграции хочет просто захапать синеокую республику, то зачем играть в эту русскую рулетку? Между тем Лукашенко подтвердил, что «мы будем и дальше работать по интеграции. В этом нет ничего плохого».

Попробуем разобраться в противоречивых заявлениях официального лидера и спрогнозировать, как нынешние терки с Москвой отразятся на президентской кампании и жизни белорусов.

Нужно объяснить поражение на восточном фронте

Причину резких заявлений Лукашенко в адрес Москвы долго искать не надо. Ведь нужно объяснить, почему белорусам будет хуже. Или, по крайней мере, почему им не видать хотя бы польских зарплат.

В былые времена после переговоров с российским руководством белорусский лидер не раз возвращался с неплохой добычей — скидками на энергоресурсы, договоренностью о кредитах и пр. Тогда он поддерживал имидж добытчика, мастера выбивать в Москве блага.

Но после «ультиматума Медведева», прозвучавшего в декабре 2018 года (или углубление интеграции, или сокращение субсидий — так поставил вопрос тогдашний премьер РФ), российская сторона стала беспрецедентно неуступчивой. Не принесли желанных для Минска результатов и последние переговоры с Владимиром Путиным 7 февраля в Сочи.

Так что теперь нужно растолковать электорату, почему не удается договориться и почему, соответственно, энергоресурсы будут стоить дороже, чем хотелось бы. Что, понятно, плохо отразится на экономике, уровне жизни белорусов.

Объяснение таково: в обмен на дешевые нефть и газ Кремль навязывает инкорпорацию, на что первый президент Беларуси пойти не может.

Фактически эту позицию Лукашенко провозгласил на следующий же день после «ультиматума Медведева», заявив 14 декабря 2018 года, что не собирается сдавать Беларусь за бочку нефти, вступать в Россию шестью областями.

Заметьте: судя по этой образной риторике, он уже тогда прекрасно понимал всю подоплеку «углубленной интеграции». Но, видимо, не мог до конца поверить, что старая модель отношений перестает работать.

Сжалятся ли московские «бухгалтеры»?

Впрочем, надежды, что формула «братской интеграции» еще принесет какую-то отдачу, видимо, теплятся у Лукашенко и поныне. Как следует из его сегодняшних откровений, на переговорах в Сочи он апеллировал к совместной советской истории. В частности, подчеркнул, что белорусы трудились на разработке нефтяных и газовых месторождений в Сибири. С прозрачным намеком, что за это не грех бы дать скидку.

Также в Сочи белорусский президент, по его словам, напомнил, что Россия забрала всю зарубежную советскую собственность, ядерное оружие и что «потом нас кинули с советским рублем». А поскольку Россия — правопреемница СССР, то Лукашенко предложил ей поставлять хотя бы на пострадавшие от Чернобыля белорусские территории газ по более низкой цене, чем в другие регионы нашей страны.

Но судя по итогам Сочи, эти эмоциональные доводы не повлияли на позицию российской стороны. И вряд ли повлияют. Так что сегодняшние объяснения — разговоры в пользу бедных. Белорусский руководитель скорее пытается оправдаться перед электоратом за поражения на восточном фронте, чем разжалобить московских «бухгалтеров», этих чертовых рыночников, засевших-де в окружении Путина.

Самого Путина Лукашенко из дипломатических соображений пробует вывести за скобки, но как-то неубедительно. Можно подумать, что «бухгалтеры» могли бы гнуть свою жесткую линию в отношении Беларуси без высочайшего соизволения. Да и сам российский президент в декабре прошлого года четко дал понять: хотите газ по цене Смоленской области — давайте выполнять оставшиеся 90% союзного договора. А в нем — и единая валюта, и наднациональные органы.

Зачем играть в русскую рулетку?

Сегодня Лукашенко объяснил намерение продолжать переговоры об углублении интеграции тем, что условлено не обсуждать 31-ю дорожную карту, предусматривающую единую валюту и наднациональные органы. В повестке, мол, будут «чисто экономические вопросы по интеграции».

Однако, во-первых, и те 30 якобы сугубо экономических карт нацелены на сильную институциональную привязку Беларуси к России, отъем части суверенитета. Во-вторых, где гарантия, что Кремль не вынет из рукава 31-ю карту, когда белорусской экономике из-за дорогих энергоресурсов сильно поплохеет? Типа: может, поумнели, младшие братья, голод, чай, не тетка?

Опасность налицо, и Лукашенко ее наверняка осознает. Но, как видим, намерен продолжать игру в русскую рулетку — очевидно, в надежде урвать хоть шерсти клок. И по энергоресурсам, и по другим вопросам.

Если же демонстративно отказаться от дорожных карт, начать бить всю интеграционную посуду, то Кремль как пить дать может устроить новые трудности. Например, в вопросе кредита на Островецкую АЭС.

В Сочи Лукашенко предложил отодвинуть срок выплаты кредита и снизить процент по нему, поскольку россияне сорвали сроки ввода первого блока. По словам белорусского президента, Путин среагировал без отторжения.

Но отмечу, что уже после Сочи заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак проронил: «Одновременно удлинить период использования средств кредита и уменьшить процентную ставку не соответствует финансовой теории, поэтому нужно искать компромиссы в другой плоскости».

Короче, снова ледяной голос «бухгалтера». Так что и здесь Минску легкие переговоры не светят. Хотя в запасе у белорусской стороны, как сообщил президент, имеется такое оружие, как санкции за просрочку. Но если до этого дойдет, то будет, пожалуй, еще одна заруба.

Впрочем, Лукашенко готов идти на обострение. По крайней мере, вербально. Сегодня он открыл еще одну тайну последних переговоров в Сочи. Мол, заявил там, что если Россия не обеспечит нефтью в полном объеме, то Минск начнет забирать ее из транзитной трубы.

Где гарантия, что «кидалово» не продолжится?

Впрочем, по нефти сейчас, скорее всего, с грехом пополам договорятся. Не потому, что подействуют страшилки, а из прагматических соображений. Российские нефтяные компании тоже ведь не в выигрыше от нынешней ситуации. Да и Кремлю чересчур обострять ее вряд ли с руки.

И вообще до президентских выборов экономика сильно просесть не успеет. Да и в бюджете накоплен кое-какой жирок на подпитку электората, чтобы веселее голосовал. Но в принципе надвигаются трудные времена.

Вполне вероятно, что и в ходе президентской кампании Лукашенко будет позиционировать себя в качестве защитника суверенитета. Во-первых, это красиво и благородно. Во-вторых, отбирает козырь у оппозиции. В-третьих, сразу находится объяснение, почему белорусы не живут так хорошо, как хотелось бы: плохие дяди в Москве «кинули», «раком поставили по углеводородам» и т.п.

В общем-то, в этих эмоциональных заявлениях много горькой правды. Москва действительно провела на мякине с налоговым маневром в своей нефтянке. Зажимает с доступом на свой рынок. Не выполнила обещание насчет равнодоходных цен на газ и т.д.

К слову, такое поведение ставит под вопрос и перспективы интеграции в формате ЕАЭС. Ведь в его рамках условлено создать к 2025 году единые рынки энергоресурсов. Но захочет ли Москва терять барыши на продаже нефти и газа партнерам? Если кинула, как говорит Лукашенко, в формате «двойки», то где гарантия, что не кинет и в евразийском формате?

Хороший момент для преобразований, но готов ли президент?

На этом невеселом фоне возникает еще один закономерный вопрос: а кто завел Беларусь в дебри интеграции? Сегодня выясняется, что внутренние политические оппоненты Лукашенко были правы, когда твердили, что равноправной интеграции с империей быть не может, что это ловушка.

Однако признаться в стратегическом поражении президенту никак нельзя. Братания с оппозицией на почве противостояния инкорпорации тоже не будет. Хотя российские шовинистические ресурсы истерят, что Батька-де спелся с доморощенными «нациками» и тихо их поощряет.

Но мы-то знаем, как «поощрили» штрафами и сутками отсидки участников декабрьских протестов против угрозы инкорпорации — той самой, о которой сегодня открытым текстом сказал сам официальный лидер.

Также белорусские эксперты дружно твердят, что для предстоящих не позднее конца августа президентских выборов Лукашенко выберет жесткий сценарий. Ему важно не допустить, как в 2010-м, многолюдной Площади, разгром которой надолго рассорил режим с Западом и сделал уязвимее перед российским давлением.

Видимо, не случайно после Сочи Лукашенко поспешил собрать руководителей госСМИ. Вероятно, он опасается атак Москвы как минимум на информационном поле.

А вообще сейчас (точнее, после выборов) очень удобный для властей момент, чтобы развернуть дискомфортные структурные реформы, способные ослабить зависимость от России, придать экономике динамизм, диверсифицировать ее. Тяготы преобразований тоже ведь можно списать на последствия козней Кремля.

Но здесь уже вопрос упирается в менталитет и политическую волю белорусского руководителя. Велика вероятность, что он предпочтет законсервировать внутреннюю ситуацию, уповая на силовые методы и терпение белорусов в случае, если жить станет хуже.