Главный тренер женского «Зенита»: Родители боятся, что их дочь станет мужеподобной, но меня же футбол не испортил

О том, как в 90-е девушки попадали в футбол, почему мама была против спортивной карьеры и бреют ли футболистки ноги — в интервью отделу спорта «Фонтанки» рассказала главный тренер женской команды «Зенита» Ольга Порядина.

В январе «Зенит» объявил о создании женской команды. Уже представлены 13 первых игроков. Набор еще продолжается, а пока мы встретились на базе клуба с главным тренером Ольгой Порядиной. Все, что нам удалось найти о ней в Интернете — пятикратная чемпионка России. Об остальном она рассказала сама.

- Как вы стали футболистом? Или футболисткой? Для вас это принципиально, кстати?

– Нет, не принципиально. Началась моя карьера в детстве. Сначала играла во дворе с ребятами, и потом меня заметил детский тренер воронежской «Энергии» – на тот момент это была самая титулованная женская команда в России. И через год я оказалась уже в основной команде.

- Во сколько лет вы начали заниматься?

– Профессионально в 15. Я играла в футбол во дворе, а параллельно ходила в секцию по волейболу, только потому, что там были девочки и с ними можно было играть. Вот там меня и увидел тренер «Энергии» Сергей Анатольевич Томилин. И через год Иван Васильевич Саенко забрал меня в команду – на тот момент он был главным тренером «Энергии».

- А с мальчиками когда во дворе играли, тяжело приходилось?

– Нет. На тот момент, чтобы девочка играла в футбол, это было что-то невероятное. А я не просто играла, но еще и ничем не уступала мальчикам. Они даже сами заходили за мной, звали играть.

- Как же вы научились? 

– Не знаю. Это у меня с детства. Сейчас у детей в секциях есть тренер, который их обучает, как делать передачи, как обыгрывать, другим техническим элементам. У меня такого не было. Я училась всему этому у ребят во дворе.

- То есть вы самоучка.

– Да. И очень долго просила папу найти мне девчачью команду.

- Как родители к вашему увлечению относились?

– Мама сначала была категорически против. Папа был на моей стороне. Он сам раньше играл в футбол, но закончил из-за травмы, как и я. Папа меня и вовлек в это дело. Если честно, у меня кроме футбольного мяча и не было других игрушек. Помню, что мы все время играли с папой в квартире. Били посуду, люстру.

- Теперь понятно, почему мама невзлюбила футбол.

– Да, но она терпела. А когда уже встал вопрос о серьезных тренировках,  мама была категорически против. Она не понимала, как её дочка будет заниматься футболом. Я же со двора приходила с ободранными коленями, в синяках. Но я никогда не плакала – терпела. Мама зеленкой мазала и очень переживала за меня. Мы с папой долго её уговаривали дать мне возможность заниматься футболом по-настоящему. Она сдалась только тогда, когда я согласилась дополнительно ходить в музыкальную школу. И я пять лет туда ходила только для того, чтобы мама разрешила мне заниматься футболом. Я ни одной тренировки не пропустила в детстве, потому что для меня это было страшнее всего. Я с детства не могу жить без футбола и, когда мне пришлось закончить играть из-за травмы, все-таки приняла решение остаться в футболе.

- Как вам удалось завоевать авторитет среди мальчиков во дворе, чтобы они пустили вас в игру?

– Мы росли все вместе, и играли тоже с самых малых лет вместе. Поэтому мне не пришлось что-то им доказывать. Когда мы делились на команды, меня всегда выбирали первой – мне было очень приятно. Я играла с ними на равных, никто меня не жалел. У нас была такая игра во дворе – «квадрат»: четыре человека стоят в углах нарисованного на земле квадрата, принимают мяч, жонглируют и передают его другому. Я так хотела в это играть, что однажды попросила друга меня научить. Мы выходили с ним во двор, он мне показывал, я за ним повторяла и вот так училась жонглировать.

- Других девочек, играющих в футбол, у вас во дворе не было?

– Да в принципе и в школе также. Невозможно было собрать полноценную команду. Мой первый тренер Сергей Анатольевич так и собрал молодежную команду, взяв по одной девочке из каждой школы.

- Какие были ощущения, когда вы наконец оказались среди своих?

– Я почувствовала счастье, что есть команда девочек, с которыми я могу теперь играть. В 96 году я впервые уехала на заграничные сборы. Около трех месяцев мы ездили по всей Европе на своем автобусе, играли с местными командами. Для меня это была первая заграничная поездка. Я впервые так надолго уехала от родителей. Было тяжело. Временами очень хотелось поговорить с мамой и папой, выговориться, обсудить с ними что-то, но не было возможности: тогда у нас еще не было сотовых телефонов. Надо было покупать специальную карту, идти в телефонную будку. Думаю, что все эти моменты закалили меня.

- На какой позиции играли?

– Начинала в нападении. Наверное, как и любому футболисту, в детстве мне нравилось забивать голы. А потом, когда меня вызвали в молодежную сборную России, Александр Анатольевич Шагов (тренер. – Прим. ред.) почему-то во мне увидел крайнего защитника. Я попробовала, и мне очень понравилось: я могла отбирать мяч, что мне тоже всегда нравилось, и потом идти с ним в атаку. Так я и закончила крайним защитником.

- Вы рассказывали, что закончили из-за травмы. Что с вами случилось?

– В 30 лет я порвала крестообразную связку. 2009 год был для нас очень тяжелым: мы играли в чемпионате России, Кубке России, Лиге чемпионов, в сборной шла подготовка к чемпионату Европы, потом уже сам чемпионат. Это все далось настолько трудно, что после месячного отпуска я совершенно не соскучилась по мячу. Со мной такого раньше никогда не было. Я даже с тренером общалась на эту тему, говорила ей, что не чувствую, что отдохнула. И у нас сразу же снова начались сборы, начался чемпионат. Видимо, просто не выдержал организм, и я на ровном месте порвала крестообразные связки. Это произошло на предматчевой тренировке.

- Где делали операцию?

– В Москве. Доктор нашей команды на протяжении года делал всё, чтобы меня восстановить, но в конце концов я сама пришла к тренеру и сообщила ей, что решила закончить.

- До травмы вы хотя бы раз задумывались о завершении карьеры?

– Нет. Никогда не думала, что я так рано закончу. Но что ни делается, все к лучшему. Одно дело закончить в 30 лет и начинать искать что-то новое, а другое – уходить в 35 и только потом думать: что делать, а как обычные люди живут, кем работать пойти?

- Насколько было выгодно в то время быть футболисткой?

– Трудно сказать, но, если брать моих маму и папу, я в 15-16 лет получала больше, чем они вдвоем вместе взятые. Когда я принесла домой первую зарплату, мама сказала: «Дочка, ты банк ограбила?».

- После этого она, наверное, больше не была против футбола.

– Да. Она очень боялась, что футбол испортит мне жизнь. Мама мечтала, чтобы я отучилась в музыкальном училище, пошла в консерваторию и связала свою жизнь с музыкой. Но меня настолько манил футбол, что ни о чем другом я не могла думать.

- На чем-то научились все-таки играть?

– На фортепиано и домре. Но сейчас я уже вряд ли что-то сыграю.

- Сейчас главный кумир футболисток – американка Меган Рапино. А кто был для вас примером?

– Тогда не было Интернета, Ютуба. Мы не могли отслеживать, что происходит в Европе, США. Поэтому все мои кумиры играли в российском чемпионате. Моим главным кумиром в детстве была Ирина Григорьева (четырехкратная чемпионка России, чемпионка Франции. — Прим. ред.). Она играла и в сборной мира, и в принципе нравилась стилем своей игры.

- Жизнь после футбола. Вы говорили, что было страшно.

– Да, ты настолько привыкаешь к тому, что каждый день расписан по минутам, и тут возникает другая жизнь, где этого всего нет. Куда идти? Что делать? А что я умею, кроме футбола? Это все очень тяжелые вопросы. Поэтому спасибо клубу «Россиянка», который стал для меня новым этапом карьеры. Я стала детским тренером. Теперь я знаю,  как набирать детей, как заинтересовать их футболом, особенно девочек, как вести работу с родителями, потому что не каждая мама и не каждый папа поведет свою дочь в футбольную секцию.

- То есть в этом смысле ничего не изменилось с тех пор, когда вы были ребенком?

– Ничего не изменилось. Родители боятся, что из-за футбола у дочери испортится фигура, она станет мужеподобной. А я говорю – приходите и посмотрите на тренировку. Как правило, после этого взгляды меняются. Меня же футбол не испортил. В итоге в «Россиянке» удалось набрать с нуля команду, которую я вела последние семь лет. У меня игроки уже через два года стали попадать в сборную Московской области. Сейчас они уже в юниорских сборных. 

- Как узнали об интересе «Зенита»?

– Мне позвонил Александр Иванович Медведев и предложил возглавить женскую команду «Зенита». Потом мы разговаривали и встречались с Максимом Александровичем Погореловым. Я была очень взволнована, потому что понимала, насколько это большой шанс для меня. Всегда хотела попробовать свои силы в Высшей лиге. Сейчас мы погружаемся в тренировочный процесс. Перед нами стоит задача за полтора месяца сделать конкурентоспособную команду, чтобы бороться за место в тройке. И как тренер я всегда ставлю максимальные задачи. Хочу, чтобы моя команда всегда побеждала.

- Сложно ли было строить личные отношения во время карьеры?

– Нет, но времени на это было мало из-за постоянных сборов и тренировок. Опять же, не было еще никаких соцсетей. Это сейчас можно спокойно заводить знакомства в Интернете. Но все равно были какие-то друзья, знакомые, в компаниях которых можно было познакомиться с молодыми людьми.

- Молодые люди, знакомясь с вами, удивлялись вашей профессии?

– Очень удивлялись. Еще больший у них был шок, когда они узнавали, что я играю в обороне. Но потом они приходили на матчи, и все становилось ясно.

- Бреют ли ноги футболистки?

– Бреют! Но перед играми некоторые не делают этого специально на фарт.

- Носят ли футболистки украшения на поле?

– Вообще мы носим украшения, но не на футбольном поле, потому что это травмоопасно.

- А косметика?

– Мы все равно девушки и мы все равно хотим выглядеть красиво даже во время матчей. Знаю, что многие наносят легкий макияж. Но не все. Некоторые считают, что это тоже мешает. 

- Меган Рапино помимо всего прочего активно выступает за уравнивание зарплат в женском и мужском футболе. Справедливо ли это?

– С одной стороны, я понимаю, почему мужчины получают такие деньги. А с другой стороны, почему девушкам нельзя платить так же? Но я понимаю, что это нереально.

- Почему?

– Наверное, такое у нас отношение к женщинам, может, считают, что это не женский вид спорта. Есть такое предубеждение, что женщины должны варить борщи. На самом деле физические нагрузки у девушек точно такие же, они не меньше работают, чем мужчины. Но я думаю, уравнивание зарплат пока остается темой из области фантастики.

- А вы умеете варить борщ?

– Умею!

- Как относитесь к феминизму?

– Мне не всегда понятно, почему к женщинам одни стандарты, к мужчинам другие. Но я не собираюсь идти с лозунгами на площадь.

Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»