Хачатурян, Котов, Голунов

Что общего у движения по трем знаковым уголовным делам

Дело сестер Хачатурян с самого начала было политическим: это общество и государство оставили их наедине с отцом-насильником, и не реагировали на просьбы о помощи. Его реполитизировали активистки фем-движения, для которых судьба Хачатурян стала знаковой. По всей России прошли акции не только за освобождения сестер и снятия с них обвинений, но и в поддержку принятия закона о домашнем насилии.

Поэтому когда стало известно о том, что Генеральная прокуратура требует переквалифицировать действия Хачатурян на самооборону, что будет означать прекращение их уголовного преследования, это событие было автоматически вписано в нынешний политический контекст. Три релевантные новости здесь состоят в следующем.

Во-первых, у Генеральной прокуратуры появился новый руководитель, экс-следователь Бастрыкина Игорь Краснов.

Во-вторых, с начала года наметилось некоторое торможение репрессивной машины и по двум знаковым делам — Ивана Голунова (он выступает в качестве потерпевшего) и Константина Котова — правоохранительная система начала вроде бы разворачиваться в сторону подобия законности.

Наконец, все это происходит на фоне экстренной смены конституционного строя Российской Федерации, инициированной властью.

Этот контекст определяет изначальную интерпретацию демарша Генпрокуратуры по делу Хачатурян: предполагалось, что новое ее руководство решило не провоцировать граждан на социальную мобилизацию в ходе сложного и скандального процесса по делу сестер и прекратить уголовное дело. Все законные основания для этого у следователей сейчас есть, вопрос, как обычно, в «политической воле» и в том, решатся ли следователи «портить отчетность».

Однако адвокат Крестины Хачатурян Алексей Липцер пояснил, что решение об отказе утверждать обвинительное заключение было принято еще в декабре при прежнем генпрокуроре Юрии Чайке. Темпы судебных процессов в стране отстают от темпа политических изменений, так что у публики невольно складывается ложная картина происходящего.

Тем не менее, курс на смягчение репрессивной политики накануне переоформления отношений президента и страны в рамках новой редакции Конституции, возможно, начался еще в конце прошлого года, до официальных заявлений о планах Кремля. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что движение по делу полицейских, подбросивших наркотики Голунову, началось с вопроса представителя «Интерфакса» на пресс-конференции президента: после этого быстро выяснилось, что дело открыто Следственным комитетом буквально вчера.

Напомню, что еще несколько дней назад президент Путин дал поручение генпрокурору Краснову проверить законность приговора Константину Котову. О его судьбе спрашивал журналист «Дождя», когда пресс-конференция официально уже заканчивалась. Решения со стороны ведомства Краснова пока нет, но характерно, что это первая публичная задача, поставленная перед генпрокурором. Параллельно приговор Котову призвал пересмотреть Конституционный суд.

Репрессивная машина тем временем движется своим путем и останавливаться, кажется, не собирается.

Верховный суд уже отказался от пересмотра приговора Котову, сославшись на то, что Конституционный суд не дал для этого оснований — статья 212.1, неоднократное нарушения правил проведения публичных собраний, противоречащей Конституции признана не была. За решеткой по делу Голунова оказались пять оперативников, но не знаменитый полковник Андрей Щиров, который летом раздавал публичные комментарии о «доказанности дела об обороте наркотиков». Следственный комитет обжалует представление Генпрокуратуры о переквалификации дела сестер Хачатурян и садистски отправляет их на дополнительную психиатрическую экспертизу.

Вывод, который стоит сделать из всех этих событий, состоит в том, что гражданское сопротивление небесполезно. В такие «трудные для страны времена», когда Кремль манипулирует Конституцией и политической системой, в особенности. Публичные кампании в защиту заключенных если и не дают их немедленного освобождения, то сильно затрудняют путь репрессиям.