Коррупцию нужно не только приравнять к госизмене, но и ввести за нее смертную казнь: мнение парламентариев
Глава "Национального антикоррупционного комитета", член СПЧ Кирилл Кабанов предлагает приравнивать хищение бюджетных средств к государственной измене и сажать за это на срок до 25 лет.
Об этом Кабанов рассказал РИА Новости в понедельник, в Международный день борьбы с коррупцией.
"Здесь необходимо все-таки ужесточение уголовного законодательства, что до сих пор не сделано. Нам нужно вводить ответственность, назначать ответственность за хищение в сфере бюджетных средств, прежде всего приравнивать это к измене Родине, давать ответственность от 10 до 25 лет", - заявил общественник.
По его мнению, вопрос о досрочном освобождении и амнистии коррупционеров можно ставить, только если они возместили ущерб.
На сегодняшний день коррупция, по оценке Кабанова, угрожает не только экономике, но и национальной безопасности России. Кроме того, коррупция "является раздражающим внутриполитическим фактором".
"У людей возникают претензии, когда они не понимают, куда тратятся деньги, когда не понимают, как проходят процессы управления, а деньги тратятся большие, как в Москве, например, - естественно, рейтинг доверия падает. Для этого должна быть более прозрачная система и люди должны видеть реальные результаты", - полагает эксперт.
При этом, как отметил Кабанов, за последнее время борьба с коррупцией в России институционально стала вестись эффективнее, начинают реализовываться новые механизмы – такие, как изъятие незаконно нажитого имущества. Например, у бывшего полковника МВД РФ Дмитрия Захарченко и его родных в казну изъяли многомиллиардное состояние.
"Борьба с коррупционерами ведется на самом верху, но при этом еще очень много работы остается... У нас есть подвижки в госсекторе, экономике, в госкомпаниях - это у нас и "Росатом", и "Ростелеком". У нас есть регионы с высоким антикоррупционным рейтингом и рейтингом доверия к власти - Костромская, Тульская [области]. То есть у нас есть примеры позитивные. Причем это уже такие секторные, не одиночные, а достаточно серьезные примеры", - полагает Кабанов.
По его мнению, "очень быстро" развивается в России и антикоррупционное законодательство.
"У нас развивается система противодействия конфликту интересов на государственной службе, персональная ответственность должностных лиц. Это все административное - когда преступление не доказано, но есть некие проявления, которые говорят о наличии тех или иных провокационных правонарушений. У нас очень много увольняется по утрате доверия и достаточно много изымается", - пояснил член СПЧ.
Regions.ru: Как Вы относитесь к инициативе главы НАК? Насколько эффективно, на Ваш взгляд, ведется сегодня в России борьба с коррупцией?
 | Валерий Рашкин Первый зампред Комитета Госдумы по делам национальностей, фракция КПРФ |
09.12.2019 19:26
С тем, что у нас эффективнее стала вестись борьба с коррупцией, я категорически не согласен. Никакой эффективности нет, идет одна показуха. Сердюков как не был наказан, так и остался не наказан, у Васильевой как не отобрали имущество, так оно у нее и осталось. Кругом одна только показуха, «холостые выстрелы». Я не могу назвать примеры, когда бы чиновники высоких рангов понесли наказание за коррупцию, чтобы не было повадно другим.
Действующее антикоррупционное законодательство не корректируется, в Уголовном кодексе право на обязательную конфискацию незаконно нажитого имущества не прописано. Все отдано на откуп судьям, а суды у нас как правило продажные, «телефонное право» работает вовсю. Отражение ратификации 20-й статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией в нашем законодательстве отсутствует. Более того, представители высших эшелонов власти, включая президента и премьер-министра, председателей Совета Федерации и Госдумы, наших главных правоохранителей в лице глав Генпрокуратуры, МВД, Следственного комитета, – все они могут не декларировать свои расходы и наличие собственности, в том числе зарубежной. Почему? Потому что у нас взяли и законодательно отступили от такой необходимости, наложили на подобные сведения гриф «секретно».
Поэтому утверждения о том, что в стране стали бороться с коррупцией более эффективно, - это самая настоящая ерунда, и я категорически с этим не согласен. У нас практически нет примеров эффективности такой борьбы.
А вот предложение о том, чтобы приравнять крупные хищения бюджетных средств к государственной измене мы не можем не поддерживать. Тем более, что изначально это было в среди наших предложений. В том числе такая идея была прописана и в моих законодательных инициативах, которые думское большинство в лице «Единой России» отклоняло и продолжает отклонять. Больше того, я предлагал пойти еще дальше и предусмотреть за особо тяжкие коррупционные преступления высшую меру наказания, расстрел.
Вот давайте возьмем и уберем мораторий на смертную казнь в отношении таких преступлений, и все встанет на свои места. Именно так поступают в Китае, где с коррупцией ведется как раз жесткая, открытая и эффективная борьба. Там даже члена Политбюро за крупные хищения могут лишить жизни выстрелом в затылок. А у нас наоборот: чем выше ранг коррумпированного чиновника, тем меньше вероятность, что на него заведут уголовное дело и посадят. Как только о преступлениях таких чиновников что-то становится известно, на эти сведения сразу накладывается табу, и хода расследованию не дается.
 | Михаил Емельянов 1-й зампред комитета ГД по государственному строительству и законодательству, фракция «Справедливая Россия» |
09.12.2019 19:26
Ну во-первых, здесь два разных вопроса. Хищение – это один состав преступления, а коррупция – это совсем другой состав преступления. К тому же, должна быть все-таки дифференциация наказаний. Нужно учитывать, что государственная измена – более тяжкое преступление, чем хищение. Мы не можем все равнять под одну гребенку, иначе мы просто уничтожим уголовное право. Другое дело, что в то же уголовное право нам надо более активно вводить институт конфискации незаконно нажитого имущества.
Что же касается вопроса об усилении ответственности, то у нас и так довольно жесткие наказания за хищения, за коррупционные преступления. Нужно ставить задачу неотвратимости наказания за эти преступления. Поэтому вопрос здесь больше к качеству работы соответствующих органов, к ее последовательности, и т.д.
Антикоррупционное законодательство у нас действительно развивается, но одними законами проблему не решить: нужно устранять социальные корни коррупции. Дело в том, что преступность, в том числе коррупционные преступления, имеют социальные источники, и прежде всего это высокое социальное неравенство в обществе, это отсутствие конкурентной, в том числе политической, среды. Поэтому нужно думать не только об усилении ответственности, но и о совершенствовании социальных условий нашего общества.
 | Анатолий Лысков Заслуженный юрист РФ. Сенатор от Липецкой области (2002-2014). Генерал-лейтенант. Беспартийный |
09.12.2019 19:26
Как представляется, позиция главы "Национального антикоррупционного комитета" и одновременно члена СПЧ Кирилла Кабанова, прозвучавшая в публичном пространстве страны в Международный день борьбы с коррупцией (9 декабря), выглядит вроде бы привлекательно и с высокой эмоциональной окраской. Обращаю внимание на его слова: "Здесь необходимо все-таки ужесточение уголовного законодательства, что до сих пор не сделано. Нам нужно вводить ответственность, назначать ответственность за хищение в сфере бюджетных средств, прежде всего приравнивать это к измене Родине, давать ответственность от 10 до 25 лет".
Однако я твердо убежден, что противодействовать коррупции только произнесением "красивых словосочетаний" явно недостаточно с учетом той угрозы российской государственности, которую несет за собой коррупция, посягая на государственную власть и интересы государства. В то же время необходимо четко отграничивать преступления в виде посягательств на собственность путем хищений бюджетных средств и государственной измены. Должен заметить, что автор указанных слов о "приравнивании хищения к измене Родине", допускает грубую правовую ошибку. Во-первых, в действующем Уголовном кодексе состава преступления "измена Родине" нет. Такой состав преступления существовал как один видов государственных преступлений в УК советского периода. Во-вторых, хищение бюджетных средств существенно отличается характеристикой объекта преступления и признаков объективной и субъективной сторон данного состава преступления.
В этой связи призыв к увеличению срока наказания за хищение выглядит не убедительно. Вид наказания должен быть обоснован не субъективными желаниями, а научными доводами с учетом высокой общественной опасности деяния и на основании обобщения судебной практики Верховным Судом РФ. Без этого слова Кабанова выглядят как дань "модному в мире" указанному международному дню.
Вряд ли можно согласиться с мнением Кабанова, иллюстрирующим достаточность мер государства о конфликте интересов. Здесь усматривается только начало ломки существующим ухищрениям. Достаточно напомнить, что госслужащие, какие бы государственные посты они ни занимали, не имеют права участвовать в бизнесе. На деле же, занимая данные посты, они часто, как сообщают СМИ, оформляют бизнес на близких родственников, порою - на престарелых матерей. Не говорю уже о зарубежных объектах недвижимости, за которую платят там налоги из заработанных на территории нашей страны средств.
Уверен, как главе "Национального антикоррупционного комитета" господину Кабанову хорошо известно, что статья 20 Конвенция ООН до настоящего времени не ратифицирована, в результате чего до сих пор не введена рекомендованная Конвенцией уголовная ответственность за незаконное обогащение публичных должностных лиц. Думаю, что названному автору известно и другое, что право на внесение законопроекта о ратификации международной нормы принадлежит только президенту и правительству. Может быть Совету по правам человека при президенте РФ и персонально Кабанову, как его члену, проявить инициативу и предложить соответствующий проект для рассмотрения главой государства. Полагаю, это было бы более полезней, чем сравнивать хищение с несуществующей "изменой Родине". А возможно - использовать пространство заседаний СПЧ для политической подсказки главе государства о необходимости ратификации полезной международной нормы.
Полагаю, что большую пользу в повышении эффективности по противодействию коррупции могло принести дополнение в Уголовно-процессуальный кодекс об обязательности возбуждения уголовных дел по сообщениям средств массовой информации о коррупционных фактах или по распространяемым конкретными авторами через сети Интернет коррупционным обстоятельствам. Ведь был хороший опыт советского периода, когда поводом и основанием для возбуждения уголовных дел являлись сообщения в СМИ. Не сомневаюсь, что это принесло бы большую пользу, чем искусственное приравнивание к упомянутой "измене Родине". Да и средства массовой информации более эффективно способствовали бы формированию гражданского общества, чем наряду с другими задачами призван заниматься СПЧ как орган при президенте страны.
И в заключение. Любые угрозы российской государственности можно нейтрализовать с широким вовлечением в процесс противодействия наших граждан. Замалчивание государственных структур разного уровня о своей реакции на существующие угрозы, каковой, например, является коррупция, наносят непоправимый вред репутации государственной власти и существенно понижают ее рейтинги в обществе.