«Отсутствие четких правил ставит бизнес в состояние правовой неопределенности». Юрист о том, почему в России нет системы международных налоговых споров

В России недостаточно развит механизм решения споров с налоговыми органами за рубежом. Такой вывод содержится в экспертном докладе Организации экономического сотрудничества и развития. По мнению экспертов ОЭСР, подобные возможности востребованы бизнесом в России, однако многие компании отказываются начать судебное разбирательство из-за отсутствия прозрачных правил. Специальной советник по налоговым вопросам коллегии адвокатов Pen & Paper Андрей Локис объяснил The Insider, насколько в России внедрены существующие международные инструменты решения налоговых споров.

Российский Минфин только планирует дополнить законодательство о налогах и сборах Правилами проведения взаимосогласительных процедур с компетентными органами иностранных государств. Глава 20.3. Налогового кодекса («Взаимосогласительная процедура в соответствии с международным договором Российской Федерации по вопросам налогообложения»), которая вступит в силу с 1 января 2020, сейчас носит лишь декларативный характер. В настоящее время даже основные вопросы — кто вправе обратиться, формы и сроки обращения, перечень необходимых подтверждающих документов — Минфин еще не определил. Также нет и доступной базы с проведенными взаимосогласительными процедурами и их результатами.

Отсутствие четких правил ставит российские компании в состояние правовой неопределенности. К нежеланию юридически решать подобные вопросы сейчас приводит необходимость предоставления документов за пределами разумных сроков (например, за 10 лет, при том, что сроки хранения бухгалтерской документации составляют 5 лет, а налоговой – и вовсе 4 года). Также отрицательно влияет и неопределенность с перечнем подтверждающих документов, которые могут вовсе не относятся к существу взаимосогласительных процедур.

При этом Россией принята Многосторонняя конвенция по выполнению мер, относящихся к налоговым соглашениям, в целях противодействия размыванию налоговой базы и выводу прибыли из-под налогообложения от 24 ноября 2016 года (BEPS). Она вступила в силу с 1 октября 2019 года, но в России BEPS - это вовсе не про уменьшение налогообложения, а скорее наоборот — про реальную основу для доначисления налога на прибыль. Например, Россией ратифицирован «тест на основную цель»: то есть льготы по международным соглашениям не применяются, если главной или одной из главных целей по сделке было получение льгот. При этом для лишения налогоплательщика льгот контролирующим органам достаточно лишь предположения, что получение льготы было одной из основных целей. Бремя доказывания обратного возложено на налогоплательщика. Именно на фискальную цель российских властей при применении Конвенции указано и в «Основных направлениях бюджетной, налоговой политики на 2019 год и на плановый период 2020 и 2021 годов» Минфина. В Министерстве отмечают, что основани цель этого — противодействие размыванию налоговой базы и выводу прибыли из-под налогообложения.

В своем докладе ОЭСР указывает, что в период с 2016 по 2018 год в России было инициировано лишь 26 процедур. Имеются соглашения об избежании двойного налогообложения, что позволяет при совершении определенных операций уплачивать налоги по меньшей ставке, то есть пользоваться налоговой льготой. Для соблюдения условий пользования льготой нужно выполнить конкретные требования (например, по размеру инвестиций, времени владения активом или наличия представительства). При этом российские налоговые органы трактуют многие указанные в международных соглашениях понятия очень формально, что позволяет им доначислять налоги. В качестве примера можно привести требования по соглашению с Кипром. У российского Минфина есть свое видение того, кто является «фактическим получателем дохода» или что является «прямым вложением». Такие вопросы могут решаться как раз в рамках взаимосогласительных процедур.

Указанные в докладе ОЭСР сложности других стран, которые проводили взаимосогласительные процедуры с Россией, могут быть связаны с ориентацией российских налоговых органов на «интересы бюджета», то есть трактовкой спорных моментов в пользу доначисления налогов. При этом необходимо отметить, что Россия, как фактически любая иная юрисдикция, будет осторожна в реализации вопросов международного характера, вектор которых не будет ориентирован на интересы национального бюджета.

В последнее время существенно возрос объем обмена информацией между иностранными и российскими фискальными органами, поэтому российские налоговики могут сравнивать выбранный налогоплательщиком режим налогообложения и соответственно проводить доначисления. Необходимость проведения взаимосогласительных процедур у российского бизнеса значительно возрастает.