Три шага по граблям. Владислав Иноземцев о том, как Путин толкает Украину к очередному Майдану

Переговоры в «нормандском» формате, которые сегодня проходят в Париже, уже несколько недель приковывают к себе внимание не только в Киеве и Москве, но и во всем мире. На кону формально стоит судьба мирного процесса на Донбассе, но все участники прекрасно понимают, что за ней скрываются и перспективы существования Украины как независимого европейского государства. Для России отдаление этой республики является родовой травмой новой государственности — ведь территориально страна замкнута в границы, достигнутые ещё при царе Алексее Михайловиче в первой половине XVII века. Для Украины фактор России является экзистенциальным — с начала 2000-х давление со стороны Москвы только усиливается. Противостояние двух когда-то братских народов, судя по позициям сторон накануне парижского саммита, имеет очень небольшие шансы прекратиться в обозримой перспективе.

Что бы ни говорили политики в Кремле, цели и задачи России выглядят сейчас весьма понятными. Выступив на стороне самопровозглашенных «республик» Донбасса (если не спровоцировав их появление) в 2014 году, Москва сделала ставку на расчленение Украины, а когда этот план не реализовался, попыталась принудить Киев к заключению соглашений, признающих право этих территорий на автономию в составе Украины. Последний вариант означает, что ценой «реунификации» страны окажется признание сепаратистов легитимными политиками и предоставлением им права блокировать решение многих жизненно важных для Украины вопросов. Именно поэтому власти в Киеве так не торопятся имплементировать Минские соглашения — по той же причине Кремль не оставляет попыток ввести их в действие, пусть даже в откорректированной форме.

Может ли случиться так, что в ходе встречи президент Украины Владимир Зеленский пойдет на существенные уступки Путину, как того опасаются многие украинцы? Вполне. Ведь, согласно авторитетному мнению другого постсоветского лидера, чтобы перестать быть пацаном, недостаточно даже трех-четырех лет президентства, а молодой украинский лидер занимает свой пост всего несколько месяцев. Но выиграет ли от этого Россия? Этот вопрос меня, как россиянина, волнует в первую очередь, но он обычно даже не задается. Считается, что успехи «русского мира» и ослабление Киева несомненно выгодны для Москвы, но мне этот подход кажется не вполне убедительным — и вот почему.

Истории ухудшения российско-украинских отношений как раз сейчас исполняется 15 лет. Во второй половине 2004 года в Кремле решили, что России не нужен в Киеве прозападный (хотя на тот момент вовсе не антироссийский) президент Ющенко. Сделав ставку на Януковича, Москва отправила в Украину «ограниченный контингент» политтехнологов, которые попытались перенести на местную почву бесцеремонные методы кремлевского манипулирования толпой. Заработав немало денег, они блестяще провалили поставленную задачу; Владимиру Путину пришлось самому броситься в Киев после первого тура выборов, согласиться продавать Украине газ чуть ли не по внутрироссийским ценам, а украинцам дать возможность проживать и передвигаться по России свободнее, чем самим россиянам — и всё для того, чтобы спровоцировать Майдан, довести президентские выборы до третьего тура и увидеть своего кандидата проигравшим. В тот период, замечу, Украина не слишком стремилась в НАТО, вовсе не была враждебным России государством, успешно развивая с нами экономические связи — но вместо того, чтобы наладить отношения с фаворитом президентской гонки, Москва поставила всё на бывшего уголовника и коррупционера, успешно заработав начальную стадию комплекса неполноценности, с тех пор весьма заметно усилившегося.

Десять лет спустя история повторилась. На этот раз в Кремле сочли, что всё-таки ставший к тому времени президентом Янукович совершит страшную ошибку, если подпишет с Европейским Союзом достаточно, в общем, безобидное Соглашение об ассоциации, расширяющее возможности для экономического сотрудничества Украины и Европы. На этот раз Москва решила не убеждать странный украинский электорат, а действовать согласно максиме «бабло побеждает зло» и попросту занести $15 млрд нуждающемуся в деньгах президенту в надежде, что тот легко распорядится этой суммой так, чтобы его подданные разочаровались в европейской перспективе для своей страны. Конечно, траты были куда бóльшими, чем на карманных политтехнологов десятилетием ранее, но и степень озабоченности Кремля была существенно иной (для понимания можно прочесть выступление Путина на Совете «Россия-НАТО» в Бухаресте и многие другие его речи).

Однако и в этот раз всё пошло не так, как хотелось. В ответ на отказ от подписания соглашения украинцы начали протестовать, а применение силы к манифестантам спровоцировало новый Майдан — при этом его масштаб оказался куда больше прежнего, а панические действия властей привели к реальным столкновениям и серьезным человеческим жертвам. Немедленно после провала операции по сохранению своего агента у власти в Киеве Россия спровоцировала отделение от Украины Крыма и продолжающуюся до сих пор войну на Донбассе, в которую Москве пришлось несколько раз вмешиваться самым прямым образом.

Сегодня, если я не ошибаюсь, мы присутствуем при третьей попытке того же рода. В этот раз, в отличие от первых двух случаев, Кремль решил дать денег не своим политтехнологам и даже не официальным украинским властям, а кукловодам, которые привели к власти нынешнее правительство в Киеве. Сумму пока назвать сложно, но совсем недавно Игорь Коломойский называл в качестве ориентира для начала торга $100 млрд. Если в Москве восприняли ее серьезно (а собственно, почему бы и нет, это всего вдвое дороже «Силы Сибири», которая вряд ли когда-то окупится, а тут на кону куда более интересная сделка), то вполне можно предположить, что некоторые столь желанные для Кремля шаги со стороны Киева могут быть предприняты — по крайней мере, вся легитимная инфраструктура в лице президента и подконтрольного ему парламента, постоянно заявляющих о необходимости достижения мира, для этого имеется. Но если план Москвы действительно состоит в том, чтобы добиться согласия официального Киева на «федерализацию» Украины через «автономизацию» Донбасса и превращение его в аналог масхадовской Чечни после Хасавюртских соглашений, последствия его имплементации могут оказаться похожими на всё то, что происходило пятнадцать и пять лет тому назад.

Формально Россия добивалась нужного ей результата оба раза: в первом случае Центральная избирательная комиссия рисовала протоколы, казавшиеся достаточными для того, чтобы Путин поздравил Януковича с избранием; во втором — президент возвращался из Вильнюса с неподписанным Соглашением об ассоциации. Однако на деле оба раза народ вмешивался в процесс и обеспечивал совершенно противоположный результат. При этом нельзя не подчеркнуть, что и в 2004-м, и в 2014-м году это был довольно разношерстный, но совершенно мирный народ, искренне заинтересованный в участии в судьбе своей страны и мало интересовавшийся ее отношениями с Россией. Сегодня же, и это не секрет, в Киеве мобилизуются люди, проведшие месяцы и годы в окопах на украинско-российском фронте, хорошо понимающие, кем является Россия для них и для их товарищей, и без всякого пиетета относящиеся не только к талантливому комику, заехавшему в офис на Банковой улице, но и к тем, кто его туда отправил. Политика в Украине — и этого нельзя не видеть — в последние годы делается не 70% населения, готовыми в состоянии аффекта проголосовать за кого угодно, лишь бы избавиться от «шоколадного короля» и «газовой принцессы», а 0,5% граждан, которые не боятся рискнуть жизнью ради будущего народа, с которым себя ассоциируют, и государства, которое они считают своим. Никто из 6 миллионов избирателей Виктора Януковича (кроме проплаченных «титушек») не вышел в 2014 году в его поддержку — и сегодня мало кто из избирателей Владимира Зеленского выстроится живой цепью вокруг Банковой, чтобы защитить своего кумира. Возможности же мобилизации против «пораженцев» сейчас несравнимы с теми, какие имели место пять или пятнадцать лет тому назад.

Сегодня Путин и Зеленский вполне могут вернуться из Парижа, «привезя мир нашему поколению», но окончится это так же, как и тогда, когда эта фраза была произнесена впервые, причём гораздо скорее. В случае, если в Киеве сочтут, что Украина пошла на серьёзные уступки России (не говоря уже о «капитуляции»), новый Майдан практически неминуем, а президент Зеленский покинет свой пост даже не расставшись с присущей ему трогательной улыбкой, до последнего искренне не понимая, почему его так не любит тот народ, который недавно вручил ему мандат на достижение мира. «Передавив» в очередной раз, Кремль рискует получить новое обострение — на этот раз неизмеримо более опасное, чем прежде, так как в Украине сейчас существует армия, способная сокрушить донбасских сепаратистов, в то время как у России нет возможности активно вступить в борьбу на их стороне без полного разрушения своей репутации в мире и получения ещё одного пакета санкций — на этот раз по-настоящему «адских».

Мне кажется, что история отношений между Россией и Украиной в течение последних 15 лет говорит о том, что Кремль патологически не способен учиться на собственных ошибках и признавать реальный расклад сил в Украине; российские лидеры теряют рассудок, пытаясь выстроить отношения с соседней страной, к которой испытывают слишком сильные эмоции. Кроме того — и это не менее важно, — Путин и его окружение находятся в плену ими же придуманных конспирологических теорий, полагая, что всю политику в Украине сегодня, как и десятилетия тому назад, делает вашингтонский или брюссельский обком (поговаривают, что Сергей Лавров прямо из Парижа намеревается лететь в США, чтобы обсуждать в Вашингтоне достигнутый на «нормандской» встрече «прогресс»). На деле же влияние внешних сил на украинскую политику, нередко популистскую и хаотичную, крайне преувеличено, если не сказать придумано теми, кто пытается списать на него последствия собственного кретинизма.

Недавняя смена власти в Киеве могла быть использована Москвой для выстраивания новых отношений с соседом, замораживания конфликта на Донбассе, предложения компромиссов по Крыму и активизации экономического сотрудничества. Это было бы оценено: ведь и украинцев, и россиян сегодня куда больше занимают практические проблемы, а не возвращение контроля над бесполезной экономически и опасной в социокультурном отношении территорией Донбасса или расширение «русского мира». Если такого не произойдет, это, как говорил один опытный политик, окажется больше, чем преступлением, — ошибкой. Причем ошибкой, которую Москва, судя по всему, собирается совершить уже в третий раз. И хотя я не берусь судить, насколько универсальна формула о «третьем лишнем», в этом случае я уверен в ее справедливости.