Почему нельзя верить Путину

Все украинские президенты верили, что смогут договориться с ним. Иллюзии таяли на первых встречах.

24 января, сразу после инаугурации, президент Ющенко вылетел в первую заграничную командировку — в Москву. На той неделе мы должны были посетить Страсбург, Польшу, Брюссель и Давос. Но сначала Москва, на тех драматических выборах ставившая на конкурента, и откровенно подыгрывавшая Януковичу, вмешиваясь в украинские выборы, ненавидя Майдан. Президент был истощен после тяжелой болезни и длительной кампании, сил добавляла поддержка страны — высокий рейтинг, доверие общества, запрос на перемены. В самолете мы собрались на короткое совещание. «Вы должны подать кандидатуру на должность премьера сейчас — до того, как самолет сядет в Москве», — мысли всей команды были единодушны. Президент с этим согласился.

Шереметево встретило страшным холодом, пожалуй, с минус 24. «О, помаранчевые приехали, не в валенках», — брякнул кто-то из российских «журналистов», встречавших наш самолет. В 2005 еще не было соцсетей, а мы еще даже не успели зайти на Банковую и взять на себя официальный сайт. Президент Ющенко надиктовал мне первые три указа и первые три фамилии: о реформировании АП, о секретаре СНБО и кандидатуре премьер-министра. Кортеж въехал в Кремль, Путин в тот раз едва ли не впервые не опоздал на встречу. Он поздоровался с делегацией, после протокольного фото к нему подошел его пресс-секретарь Громов с распечаткой «Интерфакса». «О, вы уже подали кандидатуру премьера? Чтобы не сказали, что советовались и согласовывалы в Москве?» — отреагировал Путин на прочитанное сообщение.

На этой первой встрече президенты говорили в том числе и о газе, и что он не должен быть элементом политического давления на соседнюю страну. Первый газовый кризис разгорелся меньше, чем через год.

На свою инаугурацию президент Порошенко прилетел за несколько часов до начала церемонии. Поздно ночью он вернулся из Нормандии, где прошла его первая встреча с Путиным. Канцлер Германии и президент Франции воспользовались важным историческим мероприятием, присутствием там российского лидера и пригласили новоизбранного украинского руководителя, чтобы попытаться вместе остановить войну на Востоке Украины. Торжественность события, аналогии со страшными воспоминаниями о Второй мировой и позицией тогдашних лидеров мира, которым хватило мудрости объединиться перед общей угрозой и остановить фашизм, создавали хорошую атмосферу и предпосылки для поиска решения. Порошенко победил в первом туре, имел высокое доверие и поддержку общества, запрос остановить войну. Он приехал туда с мирным планом, который состоял из нескольких пунктов. Ключевые — вопросы безопасности: прекращение огня, разоружение боевиков, вывод иностранных войск и техники. Инклюзивный диалог с одурманенными российским пропагандистским ядом территориями. Затем эти пункты лягут в основу мирного плана. «Нас там нет», — отметил герр Путин о Донбассе и категорически отказался говорить о Крыме. Наши союзники выступали за тактику малых побед, отметили, что никогда не согласятся с аннексией Крыма, но сейчас надо остановить пламя на Донбассе. Через месяц Путин ввел регулярные российские войска на Восток Украины, затем был Иловайск. И во время следующей встречи президентов в Минске Порошенко получал страшные сообщения с фронта, там просто в эти минуты россияне расстреливают наши колонны в «коридоре мира», о котором договорились. «Нас там нет», — смотрел ему и фрау Меркель в глаза Путин, не отводя холодного взгляда.

И Ющенко, и Порошенко до своего президентства знали Путина и общались с ним на различных должностях как премьеры, министры. Они, в принципе, не имели иллюзий, но все же пытались перезагрузить отношения.

Все украинские президенты верили, что смогут договориться с Путиным. Что он просто не любил предшественников, а они смогут применить свой дипломатический, политический талант, опыт работы в экономической или банковской сфере, бизнесе или мижнародке и перезагрузить отношения, сделать их прагматичными и ровными. Иллюзии таяли на первых встречах.

Путин не украинских президентов не любит, а Украину. Точнее, он ее ненавидит. И считает распад СССР личной трагедией. А своей исторической миссией — собрать, докупить Нью-СССР, который без Украины не клеится.

Поэтому каждый украинский президент должен верить в Украину. И категорически не верить Путину. Ни одному его слову. Можно смотреть ему в глаза, главное — не заглядывать. Я верю в Украину. И это делает меня оптимистом, потому что никто в мире не может заставить нас отречься от своей страны, если мы сами на это не согласны.