Будущее без искусства

Куратор проекта «Искусство в воображаемом будущем» — о том, почему научные фантасты создают миры без художников

Каким будет искусство в будущем? Такой вопрос был поставлен 100 художникам из разных стран авторами проекта «Искусство в воображаемом будущем», в том числе уральцам Владимиру Абиху, Сергею Рожину, Лене Шубенцевой и другим. В итоге получилась одноименная выставка ГЦСИ, заполняющая пробелы в мирах научных фантастов, которые игнорируют искусство в своих версиях того, что произойдет с человечеством. IMC узнал, почему так получилось и что придумали художники, у куратора выставки Ростана Тавасиева.

На выставке все работы представлены в линиях инфографики. Слева можно увидеть фантазию Анастасии Двиняниновой «Архетипы», которая придумала интерактивные скульптуры, которые в будущем будут обретать физическую форму по архетипу человека

IMC: Ваша выставка поднимает проблему будущего без искусства. Почему вы решили заговорить об этом сейчас? 

Ростан Тавасиев: В фильме «Пятый элемент» есть эксцентричный телеведущий, получается, журналисты видят в кино, какой будет их профессия в фантастическом мире. И военные видят, и политики, и врачи, и даже священники. А я — нет. Художника в фильме нет. Мне показалось, в этом есть несправедливость. Я подумал: это какой-то симптом или мне просто так кажется? Стал внимательнее смотреть разные фильмы, спрашивать у любителей. Дело в том, что я сам знаю научную фантастику на уровне любителя, но понимаю пользу этого жанра для общего развития цивилизации, и отсутствие искусства показалось мне каким-то тревожным звоночком.

Я стал обращаться к тем, кто генерирует фантастику — а это все-таки писатели. Стал спрашивать их: «Как же так?». Они отвечали: «Если бы мы могли придумывать произведения искусства, мы бы были художниками, а не писателями». Оказалось, у них технически не получается придумывать искусство. Один американский автор замечательно ответил: «Дико глупо придумывать какое-то произведение искусства, описывать его, чтобы потом его кто-нибудь сделал. Лучше его самому сделать и продать». Подход довольно прагматичный, но здоровый. С другой стороны, перед авторами такая задача не возникает: они в основном с техническим или филологическим образованием, интересуются технологиями, астрономией, войной, политикой и для них мир искусства просто не существует. И в реальной жизни они не ходят по выставкам и не коллекционируют искусство.

Оказалось, что искусство не попадает в фантастику только по техническим причинам: о нем просто не могут написать. Это недоразумение чистой воды, которое стоит исправить. Если писатели не умеют придумывать искусство, то художники это делают ежедневно. Если поставить перед ними такую задачу, то результатом этого является выставка на втором этаже ГЦСИ. 

Основная площадка проекта — это сайт imaginaryfutureart.com. Там собраны комментарии писателей и идеи художников. Я намеренно это совместил, чтобы писатели хотя бы один раз зашли на сайт проверить свою фотку, и в следующий раз, когда они сядут сочинять, мысль «куда девать искусство» так или иначе будет фонить. Для художников это тоже довольно полезное занятие: ты можешь представить себе работу своей мечты, выйти за рамки возможного и намечтать что-то, что по-настоящему хочется делать. Это как тренажер для воображения.

Очень важный момент: я стараюсь четко поставить границу между воображаемым будущим — миром фантастики — и попытками прогнозов и предсказаниями. Термин «воображаемое будущее» взят из книжки Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Там отдел института, занимающийся путешествиями во времени, они сделали машинку, которая позволяет путешествовать в воображаемом будущем. Воображаемое будущее — это мир всех идей, мир всех фантастических фильмов, книг; это то, что навоображали разные писатели и наснимали кинематографисты. Мы работаем с миров воображения, с миром мечты.

Ростан Тавасиев

IMC: Почему режиссеры не вносят в свои фантастические фильмы искусство, они же ближе к визуальному, чем писатели?

Ростан Тавасиев: Можно даже обострить этот вопрос. У каждого фантастического фильма есть художник, который работает над визуальным рядом. Очень вероятно, что художник воспринимает сам фильм как свое произведение, и внутрь произведения встраивать другие произведения очень-очень сложно. В «Солярисе» Тарковского полно произведений искусства, но они все антикварные: Брейгель, иконы, рисунки-лошадки, детские рисунки. В первоначальной версии «Космической Одиссеи 2001» была сцена, где детский кружок на Луне что-то рисовал. Но ее вырезали, потому что фильм и так длиннющий. 

Очень возможно, что искусство действительно не очень интересует массового зрителя. Закончив этот проект, я стал думать, что я бы сам сделал как художник. Мне очень хотелось увидеть фантастический сериал, где все только про искусство. И я написал сценарий сериала: первый сезон, 8 серий. Отправил его своему приятелю-продюсеру, он живет в США и занимается сериалами. Ему понравился сценарий, он перевел его на английский язык, отправил на разные студии, типа HBO, FOX, Netflix, и от одной из них умудрился получить ответ. Ему ответили «Извини, но мы не снимаем сериалы про художников». Не то что в будущем, а вообще.

Зритель не может себя проассоциировать с художником. А с полицейским, с домохозяйкой, с хромым доктором, с наркоманом может, потому что это близкая фактура, которая цепляет. И кино, особенно американское, работает на ассоциации себя с главным героем и сопереживании происходящему. Ты как бы «влипаешь» в фильм и никуда не денешься — будешь смотреть все девять сезонов. А художник — непонятный образ. BBC на свой страх и риск снимает про художников, но это или прерафаэлиты или импрессионисты. Это условно бородатый в шарфе и берете человек с палитрой, который уже отложился в нашей общей подкорочке.

IMC: Почему вы не попробовали написать книгу после сценария? 

Ростан Тавасиев: Если писатели — не художники, и именно это не дает им придумывать произведения искусства, то я, похоже, не писатель. Мне все-таки больше нравится работать с визуальными образами. Думаю, они даже более жизнеспособны. Книжка требует перевода на другой язык, а картинка — нет. Тут есть преимущество. Когда стало понятно, что Голливуд не поможет, я нарисовал сериал как диафильм и выложил на Youtube. 

В работе «Точка зрения или черный цилиндр» Наталия Хохонова фантазирует, что арт-объект будет генерировать ощущения на основании впечатлений человека от него. А другой зритель сможет пережить их как реальный опыт

IMC: Вы интересуетесь будущим? 

Ростан Тавасиев: Будущее как таковое меня не очень интересует, потому что, во-первых, оно так и так наступит, хоть тресни. Во-вторых, я не то что бы человек пожилой, но до будущего я могу и не дожить. Пускай они сами разбираются в этом будущем без меня. Меня гораздо больше интересует настоящее и фантастика как инструмент влияния именно на настоящее — подумать что [бы] мы хотели делать, если бы могли делать все, и понять, что мы можем изменить в настоящем, чтобы это осуществлялось. То есть это инструмент воздействия на настоящее, а не на будущее. 

IMC: На будущее это тоже повлияет.

Ростан Тавасиев: Конечно повлияет, но каким образом? Есть некоторые особенности. Мы никогда не знаем, каким будет результат наших действий. Kodak, например, взял и исчез. Не думаю, что именно это они прогнозировали, выпуская первую цифровую камеру. Поэтому я стараюсь не вступать во взаимодействие с футурологией и предсказаниями — бесполезное занятие, я считаю. Гораздо конструктивнее работать с воображением, с миром мечты. 

Меня интересует развитие искусства. И я пробую применить методы фантастики к искусству. Допустимо предположение, что фантастика может влиять на технологии, это не очень исследовано, но, тем не менее, такое предположение возможно. Если она может влиять на технологии, то, может, она будет влиять и на искусство. Я ее использую как двигатель для выведения искусства на новую орбиту. Я посмотрел, как это работает у других и подумал: «Наверное, нам это тоже не помешает».

IMC: Удивительно, что до этого никто не додумался, кроме вас.

Ростан Тавасиев: Коллега Гаред Оуэн Ллойд из Англии исследовал все произведения искусства, которые были найдены им в фантастике, и распределил их как в учебнике истории по линейке времени по эпохам вперед. Я отправил ему все свои знания об искусстве в советской фантастике, которую он просто не знает. Вместе мы обнаружили около 60 произведений искусства во всей научной фантастике. В библиотеке на сайте «Лаборатории фантастики» — 4 тысячи писателей, и у каждого есть хотя бы по одной книжке. Это очень мало. Искусства в фантастике пока, к сожалению, практически нет. 

Самый главный эффект проекта «Искусство в воображаемом будущем» — запускается возможность размышлять об будущем художников и вообще думание в эту сторону. И мне было бы интереснее наблюдать за более динамично развивающимся искусством, потому что мне нравится смотреть искусство, мне хотелось бы, чтобы оно было еще интереснее. Поэтому я делаю эту работу.

Еще одна из работ выставки — «Картина для носа» Елены Джетере. Автор предполагает, что в будущем люди лишатся зрения из-за технологий, и художники будут раскрывать свои идеи с помощью ароматов

Выставка «Искусство в воображаемом будущем» открылась в ГЦСИ на ул, Добролюбова 19а и будет доступна до 3 марта. В ней представлено 26 работ художников. Это часть проекта представленного на сайте. Стоимость билета: 150 руб., льготный — 100 руб. Возрастной ценз: 0+