Украинская власть ненавидит и копирует Россию

Давеча министр экономразвития Украины Тимофей Милованов неожиданно для себя обнаружил, что на Украине до сих пор дают молоко «за вредность». Что в начисто декоммунизированной стране, где памятники Ленину втихую продают европейским частным музеям и прочим собирателям ценностей, все еще действует та самая ленинская норма о молоке и вредных производствах. Норму постановлено срочно упразднить.

За памятниками и молоком последует отмена трудовой книжки, которую переведут в электронный формат – вся информация о трудовом стаже человека с 2000 года отныне будет находиться в Пенсионном фонде. В украинских реалиях это полезное, безусловно, начинание будет означать только одно – государству легче будет нагревать будущих пенсионеров: недобор до нужного пенсионного стажа, потерянные месяцы и годы, якобы неуплаченные пенсионные взносы и прочее. А еще с 1 декабря уберут обязательное требование по установке в квартирах радиоточек – проводного радио, которое любят слушать бабушки, вроде радио «Промінь» («луч» по-русски) или «Радио Культура». Для «Укртелекома» – лишняя нагрузка и для застройщиков – неоправданные затраты.

Все эти малозначительные и часто вредные инициативы призваны имитировать серьезную реформаторскую деятельность новой украинской власти. Хипстерский лозунг «страна в смартфоне» от команды «технократического правительства» даже на уровне ассоциаций звучит не очень. Будто целую Украину смяли, оцифровали и уместили в какое-то приложение с количеством звезд по отзывам не больше трех. Можно установить, обновить или удалить за ненужностью. Но это лирика. Интересней другое – почти все последние реформаторские инициативы точь-в-точь копируют российский опыт. Копируют по форме, конечно, а не по сути.

Мучительная для российского Минэкономразвития «регуляторная гильотина» предполагает анализ тысяч законов и подзаконных актов на предмет выявления устаревших норм, которые беспричинно душат бизнес. На Украине эта же благородная инициатива приобрела вид кавалерийских наскоков на молоко, трудовые книжки и радиоточки. Проводить аналогичную российской скрупулезную работу по анализу норм местного законодательства на зловредность никто не собирается. Это долго, муторно и никому во власти не интересно. На Украине отсутствует даже аналогичная российской процедура оценки регулирующего воздействия новых законов на предпринимательскую среду, не говоря уже об анализе старых законов, в которых черт ногу сломит.

Или вот реновация. Само слово, которое обычно идет в паре со словами «в Москве», спустя больше двух лет зазвучало и в Киеве. Впрочем, перспективы реновации в украинской столице – куда более туманны. Основная проблема – инфраструктура. Город, в котором проваливается асфальт в центре, засасывая с собой целые автомобили, город, в котором на соплях держатся мосты, город, в котором не строится метро, не обновляется городской транспорт, не говоря уже о базовых вещах (дефиците электрической мощности и сетей, ржавых теплотрассах и водопроводах) – не может позволить себе дополнительную нагрузку на инфраструктуру.

С другой стороны, ветхие хрущевки закладывают сумасшедшие риски не только для властей Киева, но и центральной власти. Число техногенных катастроф, когда в домах обрушаются целые подъезды, продолжает расти. Получается патовая ситуация: с одной стороны, изношенная инфраструктура, с другой – разрушающиеся дома, чреватые человеческими жертвами.

И если с первым, то есть с инфраструктурой, украинская власть сделать ничего не в состоянии ввиду отсутствия денег и самого характера проблемы, требующей долгосрочного интереса власти предержащей, то вторую проблему можно решить за счет бизнеса – еще больше жилых кварталов, красивых и разных. А уж будет ли там тепло, электричество и вода – как-то оно будет. Правительство технократов рассуждает именно так – технократично, когда проблемы решаются по мере их поступления, а отнюдь не в комплексе.

Но и этих косметических по сути проектов недостаточно для имитации реформ. Свежие опросы демонстрируют уже не плавное снижение, но обрушение рейтинга президента Зеленского. Через полгода после избрания он скатился с 73% до 52%. Избиратели поняли, что со сменой лиц ничего не изменилось, по сути. Ни в деле установления мира в Донбассе, ни даже в части гуманитарной политики – все та же ускоренная украинизация, рост антисемитизма, привольное существование радикальных групп и т. д., и т. п.

А ведь еще местные выборы на носу, да и дойти бы целыми до исчерпания первой президентской каденции. Президенту и его партии срочно нужен новый большой проект по ускорению экономического роста. Скажем прямо – национальный проект, а лучше несколько. Чтобы избежать слишком уж прямых аналогий с российскими нацпроектами, украинские можно назвать модным нынче словом «деолигархизация». Деолигархизационные проекты.

Например, вместо повышения ренты на добычу железной руды, что серьезно ударит по бизнесу олигарха Рината Ахметова, заставить того на добровольно-принудительных началах инвестировать средства в большой инфраструктурный проект: скажем, в крупнейший долгострой страны – мост через Днепр в Запорожье. Или вместо того, чтобы судиться с другим олигархом Игорем Коломойским за деньги «ПриватБанка», вместе с ним пилить деньги на строительство частно-государственного аэропорта в бывшем Днепропетровске, а лучше – нескольких аэропортов по всей стране. И Коломойскому приятно, как владельцу авиакомпании-монополиста, и власти – пиар и почет.

Но если вспомнить, с чего начиналась дискуссия о привлечении бизнеса к инфраструктурному строительству в России (а именно с письма Андрея Белоусова, который помощник президента Путина, о необходимости изъять у ряда сырьевых компаний сверхдоходы), то вновь получим почти точную копию российской инициативы. Украинские министры, прокуроры, депутаты, мэры крупных городов – все эти слушатели летних курсов Гарварда, выпускники Соломонова университета, лидерских школ и второсортных программ MBA – не находят ничего лучшего, чем копировать российские практики и инициативы. Потому что близко, потому что понятно, потому что можно руками пощупать, в отличие от улетевших в космос проектов и стандартов ассоциированной с Украиной Европы или далеких США.

И это при всей ненависти, русофобский, антисоветской и либеральной риторике тех, кто на нынешней Украине играет роль людей, принимающих решения.