Онколог Мануэль Руис-Эчарри — о новых способах ранней диагностики и лечения рака

Онколог, глава Института онкологии Европейского медицинского центра Мануэль Руис-Эчарри рассказал Дождю о перспективных способах лечения и раннего обнаружения рака, использовании онколитических вирусов, перевооружении клеток и других методах онкотерапии, которые войдут в практику в ближайшем будущем.  

— Расскажите об основных принципах предотвращения и раннего обнаружения рака.

— Важно понимать, что рак — это естественное следствие процесса жизнедеятельности. Наши клетки размножаются и делают «ошибки», по мере старения организма эти «ошибки» накапливаются, что может привести к раку — тут ничего не поделаешь. Но около 40% онкологических заболеваний мы можем предотвратить, если следовать определенным правилам: вести подвижный образ жизни, заниматься спортом, есть здоровую пищу, сокращать пребывание на солнце (возможно, это правило не так важно для России), сокращать потребление алкоголя и отказаться от курения. Оставшиеся 60% случаев рака связаны с наследственностью и естественным процессом старения. Но некоторые из этих заболеваний можно «поймать» и вылечить на ранних этапах. Для этого есть скрининговые тесты —  маммография, гинекологические тесты, колоноскопия и анализ на скрытую кровь в кале. Однако, к сожалению, некоторые виды рака пока почти невозможно обнаружить на ранних стадиях, потому что они долго протекают бессимптомно — например, рак легких или рак поджелудочной железы. Сейчас ученые разрабатывают разные способы обнаружения этих опухолей на ранних стадиях. Например, клинические испытания проходит так называемая «жидкая биопсия» — анализ, позволяющий обнаружить опухолевые клетки в крови. Пока что этот анализ делают пациентам, уже прошедшим противоопухолевое лечение, чтобы не брать повторно пункцию опухолевой ткани[прокол для получения биологического материала для диагностики — прим. Дождя]. Но в будущем этот тест может стать скрининговым для всех пациентов, и мы сможем обнаруживать злокачественные опухоли на раннем этапе.

— В прессе очень много разной информации о новых способах лечения рака — иммунотерапии и таргетной терапии. Что об этом важно знать пациентам?

— Еще недавно у нас в арсенале были лишь операция по удалению опухоли и химиотерапия — для уничтожения раковых клеток. Проблема в том, что во время химиотерапии мы убиваем не только раковые клетки, но и здоровые, что приводит к тяжелым побочным эффектам. Но сегодня мы знаем, что опухолевые клетки имеют на своей поверхности некоторые специфические черты, определенные рецепторы, которые позволяют им расти и размножаться быстрее. И для некоторых видов рака у нас появились лекарства, которые блокируют эти самые рецепторы — в итоге клетки умирают, не успев размножиться. Это называется таргетная терапия.

На практике это работает так. В патоморфологическом отделении больницы сначала проверяют образец опухоли пациента на типичные мутации и предлагают стандартное таргетное лечение для этих видов опухолей. Но если ни одна из типичных мутаций не обнаружена и опухоль не отвечает на стандартное лечение, в нашей клинике есть возможность сделать еще и так называемый генетический профиль опухоли — мы отправляем образцы опухоли пациента в лаборатории, где их сверяют с сотнями известных мутаций. Бывает, что таким образом мы находим не типичную для этого вида рака мутацию. Это дает нам возможность лечить его другими таргетными препаратами, не стандартными для этого вида рака. Наше лечение становится все более точным и узкоспециальным. 

По сути это то же самое, что мы делаем с инфекциями, когда проводим стандартный посев на микробную флору [метод микробиологической диагностики раневой инфекции — прим. Дождя] с определением чувствительности к антибиотикам, чтобы подобрать самый эффективный антибиотик. Так же и с лечением рака. Думаю, в будущем расширенные генетические профили будут делаться сразу. Мы будем лечить не «рак легких» или «рак кишечника», а конкретно ту или иную мутацию тем или иным лекарством, на которое эти клетки реагируют.  

— А как работает иммунотерапия?

— Эти лекарства помогают нашей собственной иммунной системе распознавать опухолевые клетки и бороться с ними. Некоторым видам опухолей удается спрятаться от нашей иммунной системы благодаря особым свойствам их клеток. Иммунотерапия направлена на то, чтобы блокировать эти свойства и делать опухолевые клетки видимыми для нашей иммунной системы. Это прекрасный способ лечения, потому что при нем тело само борется с болезнью. Но, к сожалению, пока что такая терапия подходит только для так называемых «горячих опухолей» — тех, которые вызывают сильное воспаление в теле (например, меланома) «Холодные опухоли» вроде рака толстой кишки, не вызывающие воспаления, хуже реагируют на такое лечение.

Сейчас усилия ученых направлены на улучшение иммунотерапии. Например, есть технология CAR T-cell. Смысл ее вот в чем: берем кровь у пациента, выделяем из нее лимфоциты (клетки иммунной системы) и в лаборатории искусственно улучшаем эти клетки, снабжая их нужным оружием против ракового антигена, а затем вливаем их обратно в кровь пациента. Таким образом мы вооружаем нашу собственную иммунную систему для борьбы с раком. Сейчас это лечение находится на этапе тестирования, но, очевидно, это следующий шаг в развитии лечения рака.

— Я слышала еще и о неком вирусном лечении. Что это такое?

— Дело в том, что у вирусов есть природная способность внедрять свои гены в клетки человека. На этапе тестирования сейчас находится терапия, смысл которой в том, чтобы внедрить определенные гены в тело деактивированного вируса и ввести его в организм пациента. В этом случае вирус распознает опухолевые клетки и внедряет в них гены, способные убивать эти клетки. 

— Сейчас часто говорят о разных генетических тестах для определения предрасположенности к раку. В каком случае нужно их делать?

— В случае, если у человека есть семейная предрасположенность к определенным видам рака. Например, если к нам поступает пациентка с раком груди или яичников, мы определяем на генетическом тесте мутацию ее опухоли и просим ближайших родственниц пациентки провериться на наличие этой мутации. Что касается общего генетического теста для здоровых людей, на данный момент в рамках общего осмотра он не выполняется. 

— Вы работали в онкологических центрах Испании, Англии, теперь в России. Есть ли различия между странами в том, что касается именно подходов к лечению онкологических больных?

— В Испании и Великобритании все лечат в соответствии со строгими международными алгоритмами — гайдлайнами. Мне сложно говорить о российской медицине в целом, но в EMC мы следуем тем же международным гайдлайнам, при этом имея возможность предложить пациентам лучшие методики онкологической помощи в стенах одной клиники, включая современную лекарственную терапию, хирургию, лучевую терапию и радиохирургию.

— Когда вы возглавили онкологическое отделение EMC, вы что-то изменили в работе команды?

— Почти ничего. В этой клинике онкологи работают по той же системе, что и в Европе и Америке — это мультидисциплинарный подход. Раз в неделю у нас проводятся tumor boards, встречи команды, в которую входят все специалисты, связанные  с лечением опухолей, — клинические онкологи, радиологи, рентгенологи, хирурги и патологи. Мы разбираем и обсуждаем самые сложные случаи со всех возможных медицинских точек зрения. Единственное важное изменение, которое мы сейчас пытаемся ввести, — мы хотим присоединиться к максимальному количеству перспективных международных исследований, чтобы наши пациенты могли получать новое лечение. Мы уже получили аккредитацию и контактируем со многими фармацевтическими компаниями, договариваться об участии в интересных нам клинических программах. 

— Заметили ли вы какие-то различия в поведении пациентов в тех странах, где вы практиковали?

— Я вижу, что по всему миру люди становятся все более осведомленными в том, что касается болезней. Люди приходят к врачам с длинными списками вопросов и названиями лекарств, о которых они прочитали в интернете. Так что сегодня врач гораздо подробнее обсуждает с пациентом его лечение — и это очень помогает сотрудничеству. Но у этой осведомленности современных пациентов есть и обратная сторона — в интернете полно бездумной, бессмысленной информации и бездоказательных, а иногда и опасных способов лечения всех болезней, поэтому любую найденную информацию пациентам важно сначала обсудить с врачом, прежде чем что-либо предпринимать.

— Как люди в разных странах реагируют на новость о заболевании?

— Если говорить о различиях, европейские пациенты в целом очень доверяют государственным и частным врачам. Они могут разве что обратиться еще к одному врачу с хорошей репутацией за вторым мнением — чтобы подтвердить слова врача из государственной клиники. В России же пациенты ищут второе, третье и четвертое врачебное мнение. Кажется, в России пациенты меньше доверяют врачам.

— Какими были ваши первые впечатления от России?

— Когда в Европе ты говоришь кому-то, что переезжаешь работать в Россию, на тебя смотрят как на сумасшедшего: «Ты что?! Зачем тебе это нужно?! Это же какая-то далекая непонятная холодная страна!» Но как только ты оказываешься здесь, то видишь, что люди вокруг очень дружелюбные. Действительно, культура и язык другие — но не то чтобы какие-то особенно странные или необычные. Вовсе нет! Так что, приехав в Россию, я был приятно удивлен.