«Причина — в самолете». СМИ представили версию катастрофы SSJ-100 в Шереметьево, альтернативную официальной

Часть экспертов считает, что следствие не учло серьезные аргументы о конструктивных недоработках лайнера, изначально сконцентрировавшись на версии о человеческом факторе.

Причиной катастрофы SSJ-100 в аэропорту Шереметьево, произошедшей в мае, вероятно, стал не человеческий фактор, а самолет. Об этом говорится в расследовании, опубликованном порталом Bombus.

По данным издания, командир экипажа самолета Денис Евдокимов утверждает, что в момент посадки самолет неадекватно реагировал на отклонение боковой ручки управления (БРУ). Задержка реакции составляла около одной секунды, уточнила адвокат летчика Наталья Митусова. Это зафиксировано в отчете Международного авиационного комитета (МАК), отметила она.

«Когда заходили на посадку, проявилась некорректная реакция от БРУ. Грубо говоря, когда ручку тянешь на себя — нос должен подниматься, когда от себя — опускаться, — рассказала адвокат Наталья Митусова. — Евдокимов пытался стабилизировать самолет, отклоняя БРУ на себя, но нос всё равно опускался. Задержка реакции самолета на отклонение БРУ составляла примерно одну секунду. Это смертельно опасная задержка». Всё это есть в отчете МАК.

Авторы расследования напоминают, что в начале полета в самолет ударила молния, после чего отключился автопилот и связь, а экран дисплея переполнили сообщения об отказах, в том числе в системе управления. Bombus отмечает, что удар молнии не должен ни при каких обстоятельствах критически повлиять на управляемость воздушного судна. Если же это произошло, это «серьезнейшая претензия к производителю и удар по репутации Superjet».

Важный вопрос — почему при приземлении произошло разрушение стойкой шасси топливной системы. «Шасси спроектировано таким образом, что оно крепится через силовой элемент части крыла к стенке топливного бака, — указывает Наталья Митусова. — Это конструктивно недопустимо». В части 25 авиационных правил указано, что разрушение шасси ни при каких обстоятельствах не должно приводить к утечке топлива и, соответственно, к  пожару.

По данным издания, к летной экспертизе следствие на первых порах собиралось привлечь Александра Иванова, летчика-испытателя первого класса, длительное время проработавшего ведущим испытателем летной службы АО «ГСС». Отмечается, что он в 2010 году пилотировал первый серийный Superjet. Как утверждает Bombus, Иванов занял бескомпромиссную позицию, «стал говорить следователю, что дело, по всей видимости, не в летчике, а в технике». «Следствие такая версия, вероятно, не устроила, и в ГУРОВД потеряли к испытателю всякий интерес», — отмечают авторы статьи.

В частности, Иванов утверждал, что аналогичные проблемы были выявлены при жесткой посадке Superjet во время испытательного полета в аэропорту Жуковский в июле прошлого года. Подробности в прессу не попали, но Иванов утверждает (и его слова подтверждает другой источник Bombus), что инцидент был также связан с шасси. «Недостаточная жесткость этого участка стенки топливного бака  была известна с момента аварии самолета с отрывом той же правой стойки в Жуковском», — убежден испытатель.

Авторы расследования отмечают еще одну деталь: следствие выявило, что тренажеры, на которых занимались пилоты, не позволяли отработать действия на случай так называемого «козления» (так пилоты называют неконтролируемые подскакивания) самолета. В Шереметьевском профсоюзе летного состава эту информацию Bombus подтвердили.

При этом Superjet имеет принципиальные отличия от других самолетов, и предыдущий опыт тут не поможет, отметил глава Шереметьевского профсоюза летного состава Игорь Дельдюжов. По его словам, в режиме Direct Mode у самолета не выходят спойлеры (щитки на поверхности крыла), и их надо выпускать вручную в условиях, когда обе руки командира заняты рычагами управления.

3 декабря СМИ сообщили о том, что Следственный комитет России (СКР) завершил расследование авиакатастрофы. Вину за гибель 41 человека возложили на Евдокимова. Отмечается, что к моменту предъявления ему обвинения в окончательной редакции следствие успело провести и получить результаты более 100 экспертиз, сообщают «Известия».

Родственники жертв катастрофы сочли результаты расследования несправедливыми. Адвокат Павел Герасимов, представляющий интересы нескольких семей погибших, заявил, что изначально предполагалось, что обвинят командира или весь экипаж. Однако это, по его словам, несправедливо. «Экспертизу, которую мы заявляли, никто проводить не стал, наши ходатайства проигнорировали», — отметил он.

Напомним, пассажирский самолет Superjet-100 компании «Аэрофлот» (рейс SU1492), летевший в Мурманск, загорелся при аварийной посадке в московском аэропорту Шереметьево около половины седьмого вечера в воскресенье, 5 мая. На борту находились 73 пассажира и пять членов экипажа, из-за пожара погиб 41 человек.

После случившегося прозвучали массовые требования отказаться от использования SSJ-100. Член комиссии при президенте России по вопросам развития авиации Юрий Сытник называл эти самолеты негодными к эксплуатации. «Откройте глаза и прекратите покупать билеты на Superjet… За свои деньги люди купили себе смерть!» — заявил Сытник, напомнив, что неоднократно называл эти воздушные суда негодными к эксплуатации.

По словам источника, у сгоревшего в Шереметьеве самолета Sukhoi Superjet 100 в январе 2018 года во время полета случился серьезный сбой: при снижении не выпустились закрылки.

Однако, несмотря на катастрофу с SSJ-100, полеты воздушных судов этого типа остановлены не были.

Шесть авиакомпаний совершают полеты в аэропорты Краснодарского края — Краснодар, Сочи, Анапу и Геленджик — на лайнерах этой модели. Это компании «Аэрофлот», «Ямал», «Азимут», «ИрАэро», «Якутия» и корпоративная авиакомпания «Газпром авиа».