«Фотографироваться с Кейт Мосс — все равно что с пантерой. Я дрожала от страха и восторга», — Кара Делевинь

В откровенном разговоре с давним другом Дереком Бласбергом модель, актриса и лицо Dior Beauty рассказывает о своей любви, странностях и победах

Четверг, 21.00, Кара Делевинь не хочет выходить из номера. У нас заказан ужин в ресторане при парижском отеле, в котором она остановилась, но когда я приезжаю на место, Кара просит подняться в номер. Она свернулась калачиком под одеялом в пижаме — точнее, в старой футболке и черных легинсах. Ничего общего с тем, какой я видел ее полчаса назад: в розовом платье Chanel в Гран-Пале она произносила прощальную речь для одного из главных людей в ее жизни — Карла Лагерфельда. Во время службы она прочитала стихи писательницы Колетт о кошках (дань Шупетт, любимице Лагерфельда). На прощальной церемонии Кара держалась вместе с Фарреллом Уильямсом, Тильдой Суинтон и Хелен Миррен, но пережитое горе в конце концов дало о себе знать. «Больше всего меня добило то, что в конце я ждала, как Карл скажет: “Какое замечательное шоу!” — и тут осознала: нет, он не с нами». 

27-летняя модель, лицо Dior Beauty и актриса сделала сногсшибательную карьеру благодаря образу улыбчивой девчонки-сорванца, но я знаю Кару давно. За маской всегда открытого экстраверта скрывается девушка, крайне подверженная влиянию эмоций. Едва увидев ее глаза в ободке из расплывшейся туши, я понимаю, что надо звонить консьержу с просьбой отменить ужин. Я задергиваю шторы, заползаю к ней в кровать, и мы проводим интервью, больше похожее на разговор по душам.

Пиджак, Dior; ожерелье, собственность Кары 

Дерек Бласберг Впервые мы встретились, когда тебе было шестнадцать и тебя больше интересовала пицца, чем мода. То, что ты свяжешь свою жизнь с модой, стало неожиданностью для твоей семьи, правда? 

Кара Делевинь Я и сейчас не fashionista. Я думаю, кто угодно больший поклонник индустрии моды, чем я. Моя семья увлекалась модой больше обычного. Мой папа [Чарльз, владелец строительной компании] — модный человек, хотя и любит ходить голым, и мама — модный человек, она та еще барахольщица. У бабушки тоже всегда было много вещей. 

Д. Б. Твоя бабушка была придворной дамой принцессы Маргарет… 

К. Д. Да, мама моей мамы. В общем, я была самой немодной в семье. 

Д. Б. Я знаю, что Джоан Коллинз — твоя крестная. Ты знала, какой легендарной, роскошной женщиной она была во времена твоего детства?

К. Д. Родители познакомились с ней отдельно друг от друга. Они с Джоан были большими друзьями. Я тогда еще не понимала, что такое «роскошная женщина». Наши семейные каникулы на Лазурном Берегу казались мне очень гламурными — они такими и были. И Джоан была неотъемлемой их частью.

Д. Б. Как ты училась? 

К. Д. Я хотела учиться в театральной школе, но в итоге пошла в художественную. Я находилась в глубочайшей депрессии и знала, что не добьюсь особых успехов. Было очень сложно справляться с депрессией. 

Д. Б. И ты решила, что мир моды — подходящее место для тех, у кого депрессия? 

К. Д. Я мало что знала о моде, поэтому она казалась мне не такой пугающей. Я думала, это будет как в фильмах «Образцовый самец» или «Дьявол носит Prada». Конечно, нельзя просто сбежать от депрессии, рано или поздно она вернется. Но на первый взгляд мода казалась мне таким забавным иным миром. 

Д. Б. И у тебя вскоре появились друзья — Джорджия Мэй Джаггер, Кендалл Дженнер, Джордан Данн. Я думаю, чтобы выжить в этом бизнесе, нужно найти настоящих друзей, а не просто fashion-друзей.  

К. Д. Я помню, как Джорджия, которая уже побывала под прицелом папарацци, сказала мне: «Кара, нельзя выходить из ночного клуба с туфлями в руках. Ты должна выглядеть достойно, тебя будут фотографировать!» А я подумала: «Кому нужно меня фотографировать? Глупости!» В течение года меня фотографировали везде — конечно же, с обувью в руках...

Д. Б. Ты стала феноменом модели в эпоху соцсетей, когда fashion-директора и директора по кастингу остро реагируют на происходящее в интернете. Когда-нибудь выкладывала в сеть что-то, о чем потом жалела?

К. Д. Нет. 

Д. Б. Правда?

К. Д. Да, честно. Вроде того, когда меня спрашивают: «Ты о чем-нибудь сожалеешь?» А смысл? Я здесь и сейчас, и это то, что привело меня сюда. 

Д. Б. Сегодня ты по-другому используешь социальные сети?

К. Д. Безусловно. Мне говорят, что я должна постить чаще, но я не могу. Пройдет время, и я услышу: «О, мне нравился твой инстаграм, он был прикольным!» Когда меня стали заставлять делать посты, это словно превратилось в рабочую обязанность.

Платье, Marc Jacobs; ботинки, Alexander McQueen; кольцо, собственность Кары

Д. Б. Расскажи о самых ярких моментах в твоей модельной карьере. 

К. Д. Одно из лучших и худших воспоминаний — первая съемка для Burberry вместе с Кейт [Мосс]. Это было страшно! Как можно фотографироваться рядом с ней? Все равно что с пантерой. Она королева съемочной площадки, но она могла просто съесть меня с потрохами. Я дрожала от страха и восторга, при этом пытаясь позировать. Каждый раз на съемочной площадке я пялилась на нее, забывая о камере.

Д. Б. Ты применяешь в актерской карьере какие-то лайфхаки из мира моды? 

К. Д. Модельное прошлое ужасно мешало мне, когда я начала сниматься в кино. В «Анне Карениной» у меня была роль без слов, и каждый раз, когда я появлялась в кадре, режиссер говорил: «Кара, ты снова в образе модели. Перестань пытаться выглядеть красиво». Тогда я была одним из шестидесяти персонажей в кадре. Я спросила: «Что вы имеете в виду?» — «Тебя нет в моменте, ты просто стараешься выглядеть сексуально». Я и представить не могла, что делаю так. В модельном бизнесе всегда знаешь, где камера, а в актерском деле ты должна забыть об этом.

Д. Б. Актерское искусство и модельный бизнес ощутимо бьют по самооценке: ты согласна или нет?

К. Д. Согласна. Работа модели более поверхностна, актерское искусство глубже, но в любом случае в какой-то момент тебя отбраковывают. Ушло много времени, пока я смогла принять это. 

Д. Б. Как ты сохраняешь душевное равновесие, работая в этих индустриях?

К. Д. Ежедневно утром и вечером — йога и медитация, хотя бы пять минут.

Д. Б. Да ладно, ты правда это делаешь?

К. Д. Да. Перед сном я перевожу телефон в режим полета, и перед тем как включить снова, пять минут лежу и дышу. 

Д. Б. Я всегда говорю себе, что должен включить режим полета, но никогда не делаю этого. 

К. Д. Честно, я иначе чувствую себя в радиоволновом пространстве, если не сделаю этого. Знаю, что если проснусь от звука или вибрации сообщения, мне будет не по себе. Когда я выключаю телефон, могу спать всю ночь — без преувеличения.

Д. Б. Ты ходишь к психотерапевту? 

К. Д. Давно не была, хотя надо. Я люблю писать музыку и стихи. Все это [творчество] в какой-то степени — результат моих травмирующих переживаний из детства. Не имеет значения, какие у тебя отношения с родителями, — нужно найти в них что-то позитивное. От мамы я унаследовала чувство стыда и вины. Я благодарна, когда люди спрашивают меня о ее болезни (Пандора Делевинь долгое время страдала от наркозависимости. — Прим. ред.). Мне пришлось найти собственный способ выражать эмоции и чувства, поэтому я открыла для себя музыку и писательство. Это болезненно, но помогает не терять связи с миром...

Полную версию интервью читайте в декабрьском номере ELLE. Выпуск в продаже. 

прическа Mara Roszak/Starworks Artists
макияж Molly R. Stern/Starworks Artists (Dior Forever Foundation, Dior Addict Stellar Shine)
маникюр Thuy Nguyen/Starworks Artists (Dior Manicure Collection, Dior Capture Totale Hand Cream)
ассистент стилиста Conor Bond
продюсирование на съемочной площадке Samantha Rockman; локация The NoMad Hotel Los Angeles, thenomadhotel.com