Театр стремится вперед: что Махар Вазиев сделал с балетом Большого за три года

Большой открыл премьерный сезон реконструированной по архивам «Жизелью»

Махар Вазиев руководит балетной труппой Большого театра больше трех лет. Когда он перебрался в Москву из миланской «Ла Скала», от него ждали инноваций. И дождались и прорыва. Ожидания оказались не напрасны. При Махаре Вазиеве балетной труппе Большого снова рукоплещут на всех мировых площадках, а пресса не устает писать хвалебные отзывы. Представленная 21 ноября на сцене Большого «Жизель» оказалась настолько классической, насколько это вообще возможно для спектакля с почти двухвековой историей. О необходимости классики в Большом, задачах руководителя и новой толерантности при Махарае Вазиевае — в материале «Известий».

«Жизель» из музея

Идея поставить ту «Жизель», которую придумали поэт Теофиль Готье и либреттист Сен-Жорж в 1841 году, появилась у Махара Вазиева задолго до переезда в Москву. Еще работая в Италии, он стал отсматривать разные постановки, разные редакции балета. И во всех, по его словам, замысел оказался «немножко исковеркан».

Отказаться от идеи руководителя балетной труппы (или, как он называет ее, «компании»), не заставило и то, что «Жизель» на сцене Большого до него уже шла. В двух редакциях. Подобное уже было в Мариинском театре, когда Вазиев руководил труппой там: две «Спящие красавицы» соседствовали в репертуаре, одна «реставрированная», одна классическая.

Воплотить идею в жизнь удалось во многом благодаря дару убеждения. В 2016 году этот дар — генерального директора Большого театра Владимира Урина — заставил Вазиева переехать из Италии в Москву. Хотя до этого его не раз приглашали в Большой, но «сомнения брали верх». В 2019-м уже Вазиеву пришлось несколько раз убеждать Алексея Ратманского работать над «Жизелью». Переговоры были явно не из легких, если учесть, что хореограф Ратманский сам когда-то руководил балетом Большого. Но другие кандидатуры руководитель балета даже не рассматривал.

Началась работа с архивных документов: нотаций (словесных описаний) режиссера Сергеева начала XX века, который зафиксировал последнюю версию самого Петипа. Сохранились и нотации Анри Жюстамана середины XIX века. А также клавиры и репетиторы с режиссерскими пометками в Театральном музее в Петербурге. Где-то подробнее описаны мизансцены, мотивировки, психология, где-то — хореографический текст. Из этих и многих других документов сложился балет.

— Я считаю, что наконец-то впервые в Большом театре идет настоящая версия изначальной драматургии. Зритель увидел то, что было заложено еще Теофилем Готье и Сен-Жоржем, — рассказал Махар Вазиев изданию «Лента.ру».

70% классики, 30% нового балета

Такой подход к постановке не кажется экзотикой, если знать принципы работы главы труппы Большого. По мнению Махара Вазиева, в репертуаре не может быть меньше 70% классических спектаклей. А лучше 75%. Даже несмотря на огромный успех ратмановского же «Светлого ручья» про советских колхозников, танцующих под музыку Шостаковича, этой «восхитительно исполненной смеси классики и водевильной клоунады», как писал в рецензии на гастроли Большого в Лондоне редактор отдела искусств Express Online Стефан Кириазис. Если классику не танцевать, можно потерять труппу и даже целую школу, уверен Вазиев.

— Если оглядываться на нашу историю, то мы прекрасно понимаем, что балет Большого театра сформировался прежде всего как классический балет. Более того, именно в классическом танце балет Большого театра завоевал признание всего мира. Было бы нелепо сегодня отказываться от этого в угоду, так сказать, исключительно современному направлению или «модерну». <...> Чтобы хорошо танцевать классику, ее надо танцевать постоянно, системно, последовательно. Но мы должны помнить и другое, что не менее важно. Ведь у нас есть Академия танца, которая выпускает нам будущих артистов балета. Где существует определенная история, методика воспитания профессиональных артистов, где существует оправдавший себя метод классического танца Агриппины Яковлевны Вагановой.

Такая приверженность классике сочетается в Махаре Вазиеве со стремлением творить и даже страхом остановить движение вперед. Три года назад, вскоре после назначения, он намекнул, что заниматься реанимацией ушедших из репертуара спектаклей Большого не собирается: «Жизнь устроена так, что сколько бы ни было спектаклей в багаже, театр всегда стремится вперед. Неизбежный творческий процесс». Хотя про 70% классики говорил уже тогда и жаловался на то, как она «капризна»: «Если не исполнять ее часто, то едва ли возможно хорошо танцевать».

После назначения руководитель балетной труппы взглядов не изменил. Без массива классики не будет и нового балета.

— Вы знаете, часто говорят: «Ну, вот, опять «Лебединое озеро». Ну, вот, опять «Спартак». Ну, вот, опять «Жизель». Простите, ну если мы это танцуем, может быть, эти балеты лучше всех. Если мы совершенствуем это направление, и достигаем самых больших высот. Мы что, должны отказаться от этого? Бред какой-то. Да наоборот. На базе репертуара того, который у нас есть, того направления — я имею в виду классическое направление, — можно творить что угодно и уйти в любые направления в современном балетном искусстве.

Тяжелая работа и право на ошибку

Большой — особенный театр. После всех скандалов, которые происходили с театром последние 20 лет, от Махара Вазиева ждали, что он выведет труппу из кризиса. Ждали не в последнюю очередь из-за репутации жесткого руководителя, которую он приобрел сначала в Мариинке, а потом в «Ла Скала», балет которой избавил от репутации «довеска к опере». И, очевидно, Вазиева в Большом ждали проблемы. О тогдашнем состоянии компании красноречиво говорит количество солистов — их в Большом было 63. «Как продвигаться молодым талантам?» — задавался вопросом Вазиев.

Однако жесткости Вазиев тогда не показал, по крайней мере публично. Про себя самого сказал, что стал более толерантным. Главной задачей себе он поставил: услышать каждого артиста и каждого педагога, а потом вместе с ними репетировать. А от артистов ждал желания расти. Причем имел в виду не только и не столько солистов, а балетную молодежь, «нижний уровень, кордебалет», который «вытолкнет» другие.

Спустя три года цели у руководителя балета те же цели и есть видимые результаты: новые артисты, в том числе солисты; вечера, которые Большой проводит для молодых хореографов. Сначала они были только для российских творцов, недавно театр решил проводить мероприятия в мировом масштабе. Сам Вазиев оценивает успехи труппы как колоссальные. Первым слагаемым успеха труппы он назвал тяжелую работу.

— Конечно, мы работаем с утра до ночи. Конечно, у нас появилось очень много молодых артистов. Удивительно талантливых и интересных. У нас, на мой взгляд, изменилось отношение к работе.

Если артисты не владеют ремеслом на самом высоком уровне, станцевать такой спектакль, как «Жизель», они не смогут, уверен руководитель балета. При этом получиться подобные постановки могут, только когда у коллектива, который много работает, есть право на ошибку.

— Мы должны понимать, что не всегда это будет удачно. Да, но театр должен иметь возможность и на неудачные работы. Удача приходит через неудачи. <...> Мы даже когда приглашаем самых великих выдающихся хореографов, не надеемся, что это будет очень успешная работа. И самое-то страшное еще, вот знаете: занавес закрывается — и всё! Результат уже в прошлом.

Поделиться: